Для наблюдения за дамбой с целью определения состава сил её охраны был послан минный катер под командованием Балка. Лейтенант и самые глазастые сигнальщики крейсера во все глаза смотрели - не закурит ли кто на берегу, не осветит ли ночной поезд будки охраны, казармы или, не приведи Господи, береговую батарею. Были выявлены только обычные караулки на три-пять человек. Оно и понятно - казармам, если они вообще есть, куда комфортней в нескольких километрах от моста на берегу, чем на узкой, продуваемой всеми ветрами дамбе. Перед рассветом катер вернулся к "Варягу" и изрядно продрогший на ночном ветру Василий кратко обрисовал ситуацию Рудневу.
На палубе крейсера тем временем началось лихорадочное шевеление. Боцманская команда готовила к спуску еще один катер, там же, сталкиваясь и вполголоса матерясь, сновали пехотинцы из десантной группы. Периодически, то по одному, то по другому борту раздавался голос Балка, дающего последние наставления перед возможным боем. Все ящики с взрывчаткой и прочим, по ворчливому выражению минного офицера, "сухопутным барахлом" были подняты из минного погреба. Два из них были вскрыты - теперь хранившиеся в них пулемёты монтировались на катерах крейсера, остальные ящики укладывались на дно катеров. Состав взрывчатки был довольно пестрым - Балк ограбил склады железнодорожного ведомства, но хранившегося на них динамита было недостаточно. Поэтому второй катер сейчас загружали ящиками с флотским влажным пироксилином...
Ясным майским утром, в шесть часов с минутами - когда солнце светило вдоль дамбы - дежурные на мосту заметили направляющийся к входу в лагуну со стороны океана военный корабль. Солнце, блики на воде, наблюдение корабля с носовых ракурсов - всё это мешало опознанию. Впрочем, никто особенно и не старался - откуда в охране моста профессиональные военные моряки? Достаточно было того, что корабль несет положенные японцу флаги.
Но в залив корабль почему-то входить не стал - вместо этого из-за его борта показались пару катеров. Выбежавшие поглазеть на "визит морского начальства" караульные были неприятно удивлены событиями, последовавшими за этим. Подняв русский военно-морской флаг, корабль начал носовой половиной орудий обстреливать восточный въезд на мост, а кормовыми - западный. С дистанции меньше мили караулки были сметены с нескольких выстрелов. Потерь при этом не было, все успели выбежать поглазеть на нежданного гостя, но вот большая часть оружия и патронов остались где-то там, в мешанине воронок и досок...
А потом нерадивых караульщиков ожидали пулемёты с катеров. Хоть пулемётчики тоже никого не убили. Но не из врожденной гуманности, а по неумению вести прицельный огонь с раскачивающегося катера, однако поднять голову выжившим караульным они не давали вполне успешно. Об ответной стрельбе и речи быть не могло, тем более что на пятерых приходилась всего одна винтовка. С восточного катера стали вываливать за борт под основание одного из быков моста какие-то ящики, попутно выполняя какие-то манипуляции.
Японских свидетелей этого процесса было мало и никто из них не обладал достаточной квалификацией для осознания сути происходящего, но предчувствия у них были самые недобрые. Затем катер направился к своему товарищу у одного из быков со стороны западного въезда на мост. Грянул взрыв, крайний бык с восточной стороны большого моста окутался облаком дыма и бетонной пыли, ферма, нелепо изогнувшись, плюхнулась в воду, породив миниатюрное цунами. В результате прохождения которого, с одного из катеров кто-то полетел в воду...
Очухавшиеся, наконец, часовые с западного конца бывшего моста открыли, наконец, огонь из единственной уцелевшей "Арисаки". Одна из пяти выпущенных пуль даже отколола щепку с борта катера, но на этом способность к сопротивлению охраны была исчерпана - подсумки с патронами также остались в караулках. Вернее там, где они еще недавно были. В ответ снова ударил пулемет с катера, и остатки караула, укрываясь от огня за насыпью, бодро отступили.
Когда "в природе" появилось замедленное кино, очевидцы наконец-то смогли подобрать термин для описания их мироощущения в тот момент. Выжившие из восточной караулки выговорили, наконец, заморское слово "динамит" и, презрев стрёкот пулемёта, кинулись куда подальше. Второй бык повторил судьбу первого, но у Балка ещё оставалось с дюжину неизрасходованных ящиков с пироксилином и динамитом - во Владивостоке, не зная структуру дамбы и материал быков, он подготовился с определённым запасом. Чтобы не везти взрывчатку обратно, он устроил ещё один "Бум!", в результате которого рухнула в море еще и центральная мостовая ферма - теперь до её подъёма о судоходстве в лагуне можно было и не мечтать.