Одиссея "Варяга"

       Как и предполагал Руднев, японцы пока полностью игнорировали огнем пару дерзких русских бронепалубных крейсеров. Основной огонь японцы сосредоточили на концевых кораблях русской колонны, головной "России" и концевом "Рюрике". Русские в долгу не оставались, и действовали примерно по тому же сценарию - по флагманскому "Идзумо" били "Россия", "Громобой" и "Память Корейца". Видимых повреждений на японце пока не было, русские снаряды с пироксилином давали при взрыве мало дыма, да и взрывались чаще внутри корабля противника, или уже отрикошетив от брони.

       Зато то "Рюрик", то "Россия" периодически скрывались за облаками черного дыма, от красочных шимозных разрывов. Кроме этого, в местах взрывов японских снарядов загоралось все, что хотя бы теоретически может гореть. Не смотря на массовую борьбу с деревом на русских кораблях, сейчас на "России" вовсю полыхал красивый пожар. К месту возгорания с носа и кормы, судорожно раскатывая шланги, бежали пожарные дивизионы. С борта "Рюрика" уже в двух местах, подобно лоскутам отшелушившийся кожи, свешивались в воду листы котельного железа, которыми так долго и старательно "добронировали" в доке оконечности старого крейсера. Впрочем, приняв на себя энергию взрыва, свое дело это железо уже сделало - пробоины в борту старого крейсера были очень скромных размеров, и уже заделывались деревом.

       Впрочем, не смотря на внешне идеальное состояние японских крейсеров, на них тоже сейчас было "весело". Отрикошетивший от боевой рубки "Идзумо" снаряд ушел свечкой вверх и разорвался под боевым марсом, изрешетив его и превратив в пыль прожектор. В левом носовом каземате 12 фунтового орудия взрывом русского снаряда и последующей детонацией складированных у орудия патронов вывело из строя и само орудие и весь расчет. Другой снаряд, пробил навылет паровой катер и сдетонировал аккурат между раструбов двух вентиляторов, подававших воздух в кормовую кочегарку. Кроме ранений, полученых тремя членами машиной команды, это привело к падению тяги. Ну, и, наконец, первый русский снаряд, пробивший в этом бою броню верхнего пояса "Идзумо", разорвался, не дойдя до скоса бронепалубы всего полметра.

       "Якумо", поставленный в хвост японской колонны как самый тихоходный, поначалу страдал меньше - по нему вели огонь только переметнувшийся на русскую службу "Память Корейца", причем главным калибром только из кормовой башни, и старик "Рюрик". Но и у него хватало проблем - неожиданно плотный и частый огонь "Рюрика" стал для командующего крейсером каперанга Мацучи откровением. Для верности открыв в Джейне страницу с "Рюриком" Мацучи снова и снова переводил взгляд с изображенного на бумаге силуэта на ощетинившийся вспышками выстрелов оригинал. Ну, смену мачт на более легкие не заметить было тяжело, но почему с "Рюрика" прилетает настолько много снарядов, причем явно, калибром больше шести дюймов? Прописанные в Джейне и ожидаемые две восьмидюймовки на такое не способны даже по паспорту. А уж в реальном бою и подавно.

       Со вздохом отложив очевидно не точный справочник, японец стал пытаться в подзорную трубу пересчитать орудия на палубе и в казематах русского крейсера. Недоверчиво хмыкнув полученному результату, Мацучи начал было считать снова. Получившийся у него, после подсчета более ярких вспышек выстрелов восьмидюймовых орудий, результат был заведомо не верен. Утроенный по сравнению с проектным бортовой залп главного калибра? Но его внимание было отвлечено первым попавшим в "Якумо" русским снарядом...

       После получаса боя ни одна сторона не имела ни малейшего преимущества. Количество попаданий с обеих сторон было примерно одинаковым. Японские крейсера были слишком хорошо забронированы для того, чтобы всерьез надеяться избить их восьмидюймовыми снарядами до потери боеспособности. Они выдерживали и многочасовые бои против настоящих броненосцев. На потерю пары стоящих на верхней палубе орудий, японцы ответили выбиванием пары казематов с русскими пушками. Хотя по сравнению с боем при Ульсане, в оставленном Карпышевым мире, потери русских при аналогичных попаданиях были в разы ниже. Сказались дополнительные перегородки между казематами и противосколочное прикрытие всего, что можно и нужно было прикрывать. На стороне русских было большее водоизмещение, дополнительные меры по защите кораблей и скверный характер японских взрывателей. Обе стороны могли надеяться или на удачный тактический ход, или "золотой снаряд". Новый тактический ход попробовал Руднев, а вот с золотым снарядом повезло скорее японцам.

       Адмирал Камимура нервничал. Разумеется, со стороны этого не было заметно. Он все так же сосредоточенно следил за противником и так же резко отдавал необходимые приказания. Однако в разговоре с начальником штаба он перешел на "личности" что было совершенно нехарактерно для сдержанного японца.