Одиссея "Варяга"

       К этому моменту неудобство и бесперспективность стрельбы его корабля по "Идзумо" стала очевидна для командира следующего третьим в русской колонне "Витязя". Вспомнив, что Руднев сам сказал ему, что "в бою надлежит проявлять разумную инициативу", Миклуха приказал перенести огонь на следующий в японской колонне третьим "Ивате". Стрелявший до этого по "России" в полигонных условиях "Ивате" не долго оставался в положении не пораженного корабля, и теперь в японской колоне похвастаться отсутствием попаданий могла только "Токива". Крейсер, казалось, оправдывал свое название - "Вечная" или "Незыблимая".

       За все время боя носовая башня "Памяти Корейца" добилась двух попаданий в "Идзумо". Первое с большой дистанции в грот мачту, при не взорвавшемся бронебойном снаряде, осталось не замеченым для русских. Но японцам от этого было не легче - пробитая насквозь мачта вот - вот готова была рухнуть. Во втором на русском крейсере тоже были не уверены - снаряд прошел поперек всего японского корабля и взорвался уже в угольной яме противоположенного борта.

       После переноса огня на "Якумо", последний получил довольно безобидное попадание. Метровая пробоина высоко над ватерлинией никак не повлияла на мореходность и боевые качества крейсера. Но японцам не могло везти бесконечно. На каждом японском крейсере бронированные казематы шестидюймовых орудий и пара башен главного калибра занимали примерно 10 % от площади бортовой проекции. И при этом, броня эта вполне пробивалась десятидюймовыми снарядами с дистанции боя. Рано или поздно, хоть один из них обязан был попасть в уязвимое место, просто по теории вероятности.

       Хотя, в общем, японскому флоту, даже получившему ожидаемое попадание, скорее все же повезло. Попади в первый час боя снаряд с "Памяти Корейца" в башню какого либо корабля британской постойки - "Идзумо", "Ивате" или "Токивы" - тот бы взорвался весь. На каждом их них в самой башне хранилось несколько десятков снарядов, что позволяло повысить скорострельность в первый, самый важный период боя. К счастью для японцев, носовая башня "Памяти Корейца" вела огонь по построенному консервативными немцами "Якумо".

       Проектировщики верфи "Вулкан", в Штеттине, разместили все снаряды и заряды к ним в погребе боеприпасов, где им и место. А для увеличения скорострельности установили на "Якумо" два снарядных элеватора вместо одного, как было на кораблях британской постройки. Расплачиваться за это пришлось уменьшением количества снарядов, если на "Идзумо" на восьмидюймовый ствол приходилось по 120 выстрелов, то на "Якумо" - всего 80. Зато после того, как двухсоткилограммовый снаряд проломил броню кормовой башни и взорвался прямо на станине орудия, сдетонировали только два снаряда и заряды к ним. Получи такой удар любой из крейсеров британской постройки, одновременный взрыв до 50 снарядов гарантированно разрушал не только башню, но и наносил серьезный урон всей оконечности корабля. Почти не избежен был и взрыв погребов боезапаса.

       Впрочем, для находившихся в башне "Якумо", и двух поднятых в элеваторах снарядов с пороховыми картузами хватило с избытком. Из амбразур орудий выплеснулись длинные, метров по тридцать, полотнища огня, сорванная крыша башни плюхнулась в воду за кормой, а сам крейсер, казалось, силой взрыва был вдавлен в воду почти до кормового балкона. Одномоментно к "перистым облакам" (Корабль назван в честь священной горы Якумо, в полном соответствии с именами остальных японских кораблей линии, носивших названия гор или провинций на территории Японии, но дословно "Якумо" в переводе означает именно перистые облака) перенеслись души тридцати пяти членов команды. От сотрясения на несколько минут заклинило рулевую машину, и "Якумо" медленно стал вываливаться из строя вправо, невольно уходя от основного места сражения.

       Громогласное "ура" прокатилось сначала по палубам русских крейсеров, а потом подобно цунами затопило и их трюмы, куда весть о взрыве японского крейсера попала через переговорные трубы. На наиболее пострадавшем от огня японцев "Рюрике" радостно орали все, кто еще мог хоть что - то произнести вслух. Ибо старейший, из принимавших сейчас участие в бою, крейсер выглядел страшно. Даже несмотря на все усилия по установке дополнительных противоосколочных переборок на батарейной палубе, большинство орудий правого, стрелявшего борта было приведено в негодность.

       Из шести восьмидюймовок, в начале боя устроивших "Якумо" дождь металла и пироксилина, могли вести огонь только кормовая на верхней палубе и носовая казематная. Еще был шанс до конца боя починить носовую, сейчас комендоры под градом осколком пытались зубилом выбить намертво заклинивший накатник осколок. В пробоины медленно, но верно поступала вода, и "Рюрик" уже накренился на правый борт на два градуса. На батарейной и верхней палубе вповалку лежали тела убитых, а лазарет и перевязочная в бане были переполнены ранеными. Лежащие в бане слышали, как за переборкой шуршит высыпающийся через пробоины за борт уголь.