Одиссея "Варяга"

       - Ничья? Ну, не скажите, Николай Иванович, не скажите. Если и ничья, то сильно в нашу пользу. Во-первых, - пока мы тут пинались, "Ослябя" наверное уже подходит к Итурупу, где его с "Авророй" ждет полная угля "Лена". Во-вторых, - одну "собачку" мы на "Варяге" все-таки добили...

       - Да? Это как же я пропустил то? И кого? Когда?

       - "Такасаго", судя по всему. Вы в это время с Камимурой боксировали, финальный раунд. Ну а "собачка" эта скорее заслуга "Рюрика". Она уже и бегать то не могла, нам оставалось только выбить ей побольше пушек на сближении и пройти поближе для торпедного залпа. В-третьих, - концевой их, "Якумо", он до конца этой войны будет ходить без башни. Как ее японцы чинить-то будут? Запчасти из Германии им никак не подвезти, даже если немцы им их и продадут, но в свете большой политики, это вряд-ли...

       А то, что прервали бой, в данной ситуации - правильно и вовремя. Видели бы Вы себя со стороны. Только на японские броненосцы нарваться в таком состоянии не хватало.

       Ну и, наконец, главное, о чем я пока никому не говорил, чтоб не сглазить. Теперь, господа, уже можно. Дело в том, что даже проводка "Осляби" во Владивосток - это ничто, по сравнению с тем сюрпирзом, который, как я отчаянно надеюсь, преподнесен сегодня адмиралу Того. Степан Осипович должен был выйти сегодня из Порт-Артура всеми семью броненосцами! И я не завидую тем японцам, что разгружались с транспортов в Бицзыво. У Того-то всего четыре корабля линии осталось, ему их от Макарова просто нечем прикрыть! А остальные где? Пара отослана ловить "Ослябю", там где его и быть не может, а остальная пятерка плетется на ремонт.

       Как мне сообщили из Порт-Артура, японцы собирали силы для решительного штурма Дальнего и перешейка. А в портах Японии была замечена погрузка на транспорты гаубиц большого калибра, снятых с береговой обороны. Они планировали взять порт Дальний, и выгрузив там этих осакских монстриков, а больше их к Порт-Артуру никак не доставить, расстрелять из них нашу эскадру прямо в гавани. Теперь у них и половина солдат вместо штурма Дальнего должна потонуть вместе с транспортами, и осадные орудия тоже...

       А вот и герои дня прибыли, которые это чудо сотворили, - указал Руднев на поднимающихся по трапу командиров кораблей.

       Когда по штормтрапу на борт "России" с трудом забрался раненый Трусов, Руднев долго просил у него прощения за свою ошибку. Тот никак не мог остановить адмирала, чему отчасти мешала рана на щеке и выбитые зубы, серьезно мешавшие говорить. Но и сам Руднев, чувствуя вину перед командиром наиболее пострадавшего корабля, хотел выговориться.

       - Понимаете, Евгений Александрович, я виноват. Я так хотел подложить японцам свинью покрупнее, что чуть не погубил ваш крейсер! Я ведь что хотел: чтобы догоняющие японцы последовательно проходили на минимальном расстоянии мимо ваших шести восьмидюймовок. Ну, еще ваши маневренные характеристики настолько отличаются от остальных крейсеров, что будь вы в середине линии могли бы ее и разорвать. Так, в принципе, почти и получилось. Но вот сколько ваш крейсер, самый слабо бронированный из всех наших, продержится под ответным огнем - я не подумал. А стоило бы. На последнем месте должен был стоять "Громобой", как наиболее защищенный! Но нет, я дурак погнался за возможностью нанесения максимального урона врагу, а минимизацией эффекта от его стрельбы не озаботился.

       После исповеди, облегчив душу, Руднев сообщил, наконец, командирам ради чего они сегодня бились с Камимурой. Согласовав планы на ближайшее, и быстро распив в честь победы по очкам бутылку шустовского коньяка, которая чудом пережила попадание в кают-компанию "России", командиры крейсеров и Руднев разъехались по своим кораблям. От Сангарского пролива надо было убираться до наступления полной темноты.

       Уже стоящему на трапе Рудневу Небогатов внезапно задал обескураживающий вопрос:

       - Всеволод Федорович, а что теперь? Ну, в смысле, что теперь будут делать японцы?

       - Это надо у них спрашивать. Микадо и его самураям надо или заключать с Петербургом мир, или готовиться воевать при полном перевесе наших сил на море. Они, кстати говоря, сдуру могут. Доживем - увидим...

       Прибыв на "Варяг", Руднев сперва спустился в лазарет к раненым, после чего полностью морально и физически истощенный, смог только проверить прокладку курса во Владивосток, доплелся до адмиральского салона, и как подкошенный рухнул на кровать.

       Однако сон его был менее чем через два часа прерван осторожным, но настойчивым стуком в дверь. С трудом разлепив глаза, Руднев попытался было сказать, чтобы стучавший или входил, или убирался к черту, но не смог произнести ни слова. Нетвердой рукой плеснув себе полстакана коньяка и проглотив его залпом, контр-адмирал наконец обрел голос.

       - Господи, ну что там у вас еще стряслось? Были бы японцы, уже началась бы стрельба. А так, кому там неймется?