Одиссея варяжской Руси

Некоторые исследователи сомневались в подлинности данного эпизода, считая его поздней вставкой. Однако открытие армянского Жития святого Стефана показало, что этот эпизод присутствовал и в греческом протографе конца X в. В нем, правда, говорилось не о русах, а о войске «злого и неверного народа», напавшего на Крым под предводительством Пролиса^{602}. Описание дальнейших событий в целом совпадает с русской редакцией жития. Значение второго имени руководителя нападавших будет рассмотрено чуть ниже, а пока отметим, что Житие святого Стефана ценно тем, что доказывает присутствие русов в Восточной Европе до призвания варягов. Тем не менее различные исследователи интерпретируют его по-разному. Норманисты хотят видеть в напавших на Сурож русах скандинавов, а в имени их предводителя — указание на битву датчан и шведов при Бравалле, произошедшую около 770 г. Сторонники южного происхождения Руси указывают, что Новгорода в землях ильменских словен тогда еще не существовало, и предполагают, что первоначально в тексте жития вместо Новгорода был указан Неаполь Скифский в Крыму, название которого было так переведено древнерусским переписчиком. Что касается утверждения норманистов, то факты не только не подтверждают присутствия скандинавов в Новгороде, о чем уже говорилось выше, но даже их знакомства с Крымом в данную эпоху. Хоть полностью исключать связь имени князя с битвой при Бравалле нельзя, все-таки она представляется маловероятной. Согласно Саксону Грамматику, в этой битве действительно участвовал Регнальд Рутенский. Датский хронист ничего не говорит о его судьбе, но из фрагментов других саг известно, что Рогнвальд Радбард (Rognvald Radbard) пал в этой битве от руки фризского героя Убби^{603}. Следовательно, Регнальд не мог быть Бравлином из Жития Стефана Сурожского. Хоть об участии кого-либо еще из русов в Бравалльской битве нигде не говорится, кто-то из них мог сражаться в ней вместе с внуком Ратибора. В отечественной традиции мы видим, что место битвы могло служить эпитетом полководца, но отнюдь не других участвовавших в битве воинов. Кроме того, эпитет мог употребляться вместе с именем, но отнюдь не заменял его.

Поскольку имя князя разнится в разных списках, а также с учетом приведенных выше соображений наиболее вероятно, что оно является простой характеристикой предводителя русов как «бранливого». От др.-русск. брань, «война, битва» в нашем языке были образованы слова бранникъ, «воин» и бранливый, «воинственный». С этим именем или прозвищем можно сопоставить и название славянского племени браничан, упомянутого Масуди при рассказе о первоцарстве волынян^{604}. Показательно, что в древнерусской литературе слово бранникъ относилось не к обычному воину, а к выдающемуся полководцу: «Всеми Александръ любимъ бяше, яко умникъ и бранник»^{605}. У различных славянских народов были зафиксированы имена Брана (сын сербского князя Мутимира, умершего в 891 г.), Бранивой, Браник, Бранимир (хорватский князь X в.), Браним (сын Лешко Польского), Бранислав, Бранич, Браниш и даже Бравац^{606}. Известно и русское имя Бранец^{607}. В пользу этого предположения говорит и название вождя нападавших в армянском тексте жития. Пролис, по всей видимости, также является не именем, а прозвищем, которое было образовано от русского слова лазить, то есть спускаться вниз или подниматься вверх, ползать, продираться, напирать. Производными от этого глагола стали слова «лазутчик» и «пролаз»^{608}. Последнее слово в XIX в. имело смысл «пройдоха», но первоначально оно обозначало человека, преодолевающего некую преграду, пролезающую через нее. О том, какого рода препятствие приходилось преодолевать, подсказывает древнерусское слово пролазь, «пролом, проем, пролаз», которое в отечественной письменности употреблялось применительно и к городским стенам^{609}. Кроме того, в старину глагол лазити употреблялся в значениях «ходить, входить, выходить, заходить» и «лазить, влезать, карабкаться», в последнем случае и на стены: «Не умеюще что ся домыслити лазяхуть на градные храмы съ тяжкым оружиемь»^{610}. Поскольку для русов это был первый опыт взятия укрепленных городов, то неудивительно, что в данном ими своему предводителю прозвище как раз и отразилось его умение преодолевать крепостные стены. Топонимы Пролаз зафиксированы в Хорватии, Боснии и в Болгарии. То, что различные прозвища вождя нападавших как в русском, так и в армянском вариантах жития объясняются из древнерусского языка, показывает, кем же на самом деле были напавшие на Сурож русы.