Одиссея варяжской Руси

Сам Любек был основан сравнительно поздно, однако находился в окрестностях Старграда, гораздо более древнего славянского торгового центра. Как отмечал А. Гильфердинг, несмотря на то, что вагры постоянно воевали с немцами, их главный город Старгард вел значительную торговлю с Гамбургом и Волином. Когда же они были покорены немцами в XII в., то «новый вагрский город Любица, лежавший несколько южнее покинутого Старого-града… сделался одним из важнейших торговых городов Германии»^{321}. Торговые связи Любека с Древнерусским государством фиксируются практически с самого начала истории этого города, что говорит о уже существовавших связях данного региона с Русью. В грамоте Фридриха I Барбароссы о предоставлении Любеку городского права 1188 г. говорится: «Русские, готы, норманны и прочие восточные народы пусть являются в неоднократно названный город и свободно уходят из него без пошлин и без торговых поборов»^{322}. Как полагают практически все исследователи, в данном документе под русскими понимаются новгородские купцы. Весьма показательно, что хоть территориально Новгород и находился от Любека гораздо дальше скандинавов и готландцев, однако русские купцы названы в этой грамоте на первом месте, что, возможно, отражает их более активную роль в торговле по сравнению с другими перечисленными в данном пункте народами. Впоследствии, когда была основана Ганза, купеческое объединение северогерманских городов, Любек не только встал во главе всего этого союза, но и внутри его возглавлял вендскую или любекскую треть данного союза^{323}. Воспользовавшись древними западно-восточнославянскими торговыми связями, Ганза быстро стала не только доминирующей торговой силой на Балтике, но и в конечном итоге сумела навязать свои условия скандинавам. Посол Священной Римской империи С. Герберштейн, хорошо знавший как датскую, так и русскую историю, однозначно указывал на этот регион как на место, откуда был призван Рюрик: «Далее, по-видимому, славнейший некогда город и область вандалов, Вагрия, была погранична с Любеком и Голштинским герцогством, и то море, которое называется Балтийским, получило, по мнению некоторых, название от этой Вагрии… и доселе еще удерживает у русских свое название, именуясь Варецкое море, т.е. Варяжское море, сверх того, вандалы в то время были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию. На основании этого мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее из вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком»^{324}. Интересно отметить, что в списке описания русских монет, поднесенных Петру I, в пояснении к извлечению из Гельмольда о проживании славян в Вагрии, было сделано такое дополнение: «И из вышеозначенной Вагрии, из Старого града князь Рюрик прибыл в Новград, и сел на княжение. И так Великий Новгрод от того ли Старого града в Вагрии называтися начался Новград, или что против града Словенска был вновь построен, в том иные да рассудят»^{325}. Понятно, что это достаточно позднее свидетельство, однако нельзя упускать из виду того, что в ходе Северной войны во время пребывания русских войск на территории Германии русско-германские связи значительно расширились. Поэтому не исключено, что в ходе этих контактов окружение Петра I узнало какую-то новую информацию о происхождении Рюрика, которая стала основанием для включения подобного утверждения в предназначенный для самого царя документ. Очевидно, что история происхождения первой русской правящей династии была слишком важным вопросом, чтобы кто-то решился вставлять в официальный документ свои личные домыслы, отличающиеся от традиционной версии. Это говорит о том, что у составителей документа были какие-то основания для утверждения о происхождении Рюрика из Старграда.