Одна

— Она была той девушкой, которая увидела меня и моих родителей на дороге. И она набрала 911. Подошла к нам, взяла меня за руку и ждала со мной, пока не приехала скорая. Она спасла мою жизнь, Джулс, — тихо признается он, его глаза сияют от боли. — Она привела меня в «Сердца любви». И помогла мне. У меня были проблемы с ходьбой в начале. Она навещала меня каждый день, помогала мне, когда я падал, кормила меня, когда я отказывался есть. Для меня было темное время. И она, — сглотнул он. — Она хотела быть светом.

Медленно закрываю глаза не в силах смотреть на его лицо, не в силах больше слушать об этом. В эту секунду чувствую, что весь мой мир ускользает, дрейфуя, как будто это никогда не было в реальности. Может, и не было.

— Я пытался построить с ней отношения. Она так сильно меня любила. По-своему я тоже ее любил, — признается он. Я дрожу. — Я был с ней полтора года. Пытался построить отношения, — повторяет он, словно пытается убедить себя. — Проявлять свою любовь так, как она проявляла ее ко мне, но я просто не мог. Это дошло до того, что я придумывал оправдания, чтобы не видеть ее. Лгал о том, куда иду. Понимал, что это причиняло ей боль, но не мог остановиться. Я поддерживал эти отношения, потому что чувствовал себя обязанным поддерживать их. Она была женщиной, которая помогла спасти мою жизнь. Я был ей должен. Мне нужно было остаться. — Он отвел взгляд. — Мне стыдно за то, что я сделал, Джул. Я заставил нас обоих быть несчастными долгое время, потому что был трусом, чтобы уйти. В конце концов, я решил приобрести яйца. Знаю, насколько короткой может быть жизнь. Хотел ли я тратить ее на это? Хотел ли тратить всю ее жизнь на это? Так что я закончил это. Ушел.

Плачу. В голове нет мыслей, только боль в моем сердце.

— Правда в том, — продолжает он. — Что Элейна до сих пор думает, что любит меня. Она думает, что нам нужно снова быть вместе. — Я вздрагиваю. Слова причиняют мне боль. — Но я знаю, что она ошибается. Глубоко в ее сердце она не хочет возвращаться ко мне. Она этого не сделает, — настаивает он, когда видит мое недоверие на моем лице. — Я ее первая любовь и первый мужчина, который не поддался сразу ее очарованию. Я для нее как вызов, который она должна покорить. Правда в том, что, если бы я был бы счастлив с ней, если бы мы были просто нормальной парой, она бы теперь ушла от меня. Она преследователь, победитель. Как только она тебя догоняет, ей становится скучно и в конечном итоге переходит к следующему вызову.

Его голос становится тише.

— Она не любит меня, Джулс. Я всего лишь вещь, которую она хочет. Это все чем я был и когда-либо буду для нее. — Он касается рукой моего лица. Я крепче сжимаю глаза. Не могу смотреть на него. — Джулс, пожалуйста, я люблю тебя. Пожалуйста, не делай этого.

Притворяюсь, что мое сердце не разбито. Что мое тело не просит еще больше его прикосновений.

— Человек, который любит меня, не будет целовать другую женщину, — наконец отвечаю я самым холодным тоном, которым только могу. Гнев пульсирует по моему телу, окружая все вокруг меня. Мои глаза открылись, ледяные, как ледник. — Человек, который любит меня, не будет ничего от меня скрывать.

— Как будто ты не скрывала от меня ничего? Как будто твое прошлое не хуже моего? — Он смеется, хрипло и сердито.

Как он смеет поднимать Гонзалеса и Брейдена? Как он смеет использовать то, что я сделала, чтобы говорить о наших отношениях?

— Это не имеет никакого отношения к нам. Никакого. — Я жестикулирую, машу рукой. — Я никогда не любила никого, кроме тебя.

— Значит, единственный мужчина, с которым ты будешь встречаться – это мужчина, который раньше не встречался с другими женщинами? — спрашивает он. — Это смешно, и ты это знаешь. — Он уходит прежде, чем я успеваю ответить.

Мой гнев взрывается.

— Мне все равно. Разве ты не видишь? Мне. Все. Равно!

— Хватит вести себя как ребенок. Ты ведешь себя неразумно.

— Прекрати вести себя как мужчина-шлюха!

— Это было случайностью, и мне жаль. Что еще ты хочешь, чтобы я сказал? — сердито спрашивает он. — Она подошла ко мне. Поцеловала меня. Держалась за меня. Я отошел. Оттолкнул ее!

— О, я уверена, что тебе пришлось сильно потрудиться, чтобы оттолкнуть ее, — парирую я, чувствуя, как ярость растет во мне. Волны гнева не прекращаются, а только возрастают, чем дольше мы говорим.

— Джулс, я был в комнате с сотней людей! Там везде были камеры. Я не мог просто оттолкнуть ее назад, не со своим размером. Она упала бы, и ей было бы больно. Знаешь, они называют это насилием!

— О, это просто великолепно! — кричу я. — Ты не можешь оттолкнуть женщину, которая целует тебя, потому что это будет насилием!

Мужчины такие лжецы, дерьмо!

У Пакса хватает приличий выглядеть немного смущенно.

— Поцелуй длился пять секунд, максимум! Это ничего не значит! Я забрал бы его в тот же момент, если бы мог.

— Но ты не можешь! Ты не можешь повернуть время вспять, чтобы стереть то, что ты сделал, — выплевываю я. Я чувствую пустоту, безрассудство. — Знаешь, Брейден, возможно, был сумасшедшим и навязчивым, но он никогда в жизни не обманывал меня. Никогда.