Одна?

В пустые квадраты окон и двери сочится тьма. Девочка вся обращается в слух. Никаких шагов. Слышен только спокойный гул притихшего города, но не успевает девочка вздохнуть с облегчением, как совсем близко раздаётся старушечье шарканье. Так близко, что девочке кажется, будто она слышит как скрипит песок под клюкой старухи и даже слышит её хриплое дыхание. Старуха уже проходит песочницу и очень скоро её страшное лицо заглянет в открытую дверцу. Девочка понимает, что если она не решится сейчас, ей не сбежать. Она выскакивает из домика. Как раз вовремя! Старуха тянет к ней свои корявые руки и цепкие, как птичьи когти, пальцы хватают девочку за волосы, но крюки скользят по шелковистым прядям, не сумев зацепиться за них. Девочка несётся со всей скоростью, на которую способны её молодые ноги, но старуха не отстаёт, и шаги её звучат всё легче. Страх придаёт девочке сил, она взлетает на свой этаж, перепрыгивая через ступеньку и дрожащими руками вставляет ключ в замочную скважину. В тот миг, когда старуха поднимается на верхнюю ступеньку, девочка бросается в узкую щель едва приоткрывшейся двери и захлопывает её перед носом старухи. Закрыв все засовы, она ещё долго слышит хриплое дыхание за дверью, но боится выглянуть в глазок, только, опустившись на пол, беззвучно плачет.

Старуха не просто испугала меня. В тот вечер я поняла, что чудовища живут не только в сказках, что мои страхи не были выдумкой истеричной девочки, а смерть может явиться в любом облике. Даже прикинуться безобидной бабушкой. Но здесь, здесь всё перевернуто! Здесь перед дверью стою я. Но я же не смерть? Я не могу нести смерть. Я не могу быть чьим-то кошмаром. Смертью была старуха. Почему я больше не слышу её шагов? Вдруг она уже здесь, и подглядывает в щель? А если она меня узнает? Вскрикиваю, и тут же закрываю рот ладонью. Неожиданный скрип рядом. Резко поворачиваюсь, но тут же начинает открываться дверь передо мной. И тут всё исчезает, страх, мутной пеленой закрывает мои глаза, страх, не давая закричать, ледяными пальцами сдавливает горло и сотнями призрачных голосов шелестит над моей головой.

– По какому пути ты пойдёшь? По пути Бога…

– По пути Дьявола…

– Какую маску ты хочешь примерить?

– Маску Бога?

– А может, маска Дьявола манит тебя?

Голоса то сливаются в монотонный шум, то, будто споря друг с другом, взрываются резкими выкриками. Сжимаю голову руками, закрываю уши, прошу их замолчать. Ничего. Они просят, уговаривают, орут громче и громче, требуют сделать выбор. Они сводят с ума. Кричащие черные тени, прикрываясь белыми масками выползают из своих углов. Их тонкие длинные руки медленно прорывают оплетенные лианами паучьи гнезда, слепо ощупывая длинными подвижными пальцами все, что попадается на пути – листья, сплетения цветов, шершавую поверхность дверей, цепко хватаются за них, чтобы вытащить из укрытия черные аморфные тела. Помогая рукам, их бесстрастные маски, приклеенные к толстым уродливым шеям тянутся вверх. Вытянувшись, поворачиваются ко мне. Сверху на меня осыпается грязь и белая крошка. Не хочу видеть их настоящие лица. Маска Бога, маска Дьявола? Нет. Это не правильно! Я не могу это выбирать.

– Нет! Я не могу! Не могу! – повторяя снова и снова, отхожу назад.

Голоса умолкают. Я слышу, как захлопываются двери, а в следующий миг, чей-то разочарованный вздох стирает все звуки.

Ещё даже не поняв, что делаю, бросаюсь бежать, и сразу налетаю на что-то так сильно, что теряю равновесие и хватаюсь руками за забор. Ну почему это со мной происходит? Теперь ещё ободрала ладони до крови. Больно. Поэтому я плачу? Вытираю тыльной стороной рук сухие глаза. Что? Не я. Но… Кто… Замираю. Тогда… Боюсь оглянуться. Плачет? Тоненьким тихим голоском, так горько, будто оплакивает всё горе мира. Здесь никого, кроме меня нет. Я знаю. Ведь маски разговаривали со мной. Только со мной. А теперь они ушли, и я снова слышу эту звенящую, ужасающую тишину и своё дыхание. Так было всегда. Здесь всегда была только я. Всё время, я была одна. Этот горячий, сладковатый воздух всегда нужен был только мне. Я помню. Я ищу Алекса. Одна. Кто же плачет за моей спиной? Такой скорбный плачь. Не могу его слышать! Бегу не оглядываясь, со всех ног. Скорее. Скорее отсюда. Алекс, помоги мне. Пожалуйста, Алекс.

– Алекс! Где ты?

Неожиданно тьму разрывает алое пламя. Поле. Хорошо. Здесь не страшно. Прижимаюсь спиной к забору, меня обволакивает сладковатый запах цветов, будто возвращаюсь домой. Успокоившись, медленно опускаюсь на землю и прижимаю ноги к груди, совсем как в детстве. Снимаю шляпку чтобы стереть пот со лба, но жесткий лён царапает кожу. Шляпа выскальзывает из рук, и я оставляю её валяться на земле. Больше она мне не нужна, последние лучи закатного солнца озаряют небо, скоро они исчезнут, унося за горизонт палящую тяжесть дня.