Одна беременность на двоих

Аманда надела непроницаемую маску, но я научилась даже за толстым слоем гипса видеть злость и боль. Стив ударил очень сильно, и, когда я вернулась, его грубость висела непросохшими слезинками на ресницах Аманды. Она думала или надеялась, что я не замечу мутности бирюзовых глаз, если она притворится, что вынимает ресничку, и устроит допрос с пристрастием, заставив меня покраснеть от макушки до кончиков пальцев, которые даже онемели от напряжения. Не выдержав напора, я рассказала то, что с воскресенья упрямо спихивала на Стива.

Аманда неожиданно стойко приняла новость о раскрытии её тайны. Лишь на мгновение опустила ресницы, а потом уже глядела мне прямо в глаза, даже с каким-то вызовом, но не спросила, почему я молчала. К моему счастью. Ужасно не хотелось вновь обсуждать Стива и его просьбу поговорить с Амандой, о которой я умолчала.

— Все равно встреча не была бы радостной.

Аманда отвела глаза, закусила губу и даже шмыгнула носом. Только не от слез. Видать, замёрзла на стоянке.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила я осторожно. Слишком тихо, чтобы при желании Аманда могла сделать вид, что не услышала вопроса. Но она решила говорить.

— Ничего. Скажу, что выдумала эту историю для твоего отца. Стив же ничего не подтвердил, так ведь? Или он сказал матери что-то другое?

— Я знаю не больше твоего. Мы ведь говорили о другом.

Теперь отвернулась я, вновь покраснев до ушей. Зачем только я передала ей этот бред про суррогатную мать! Однако Аманда подобное умозаключение Стива нисколько не смутило, но она и не рассмеялась, лишь скривила губы не то в усмешке, не то охваченная новой мыслью. И сейчас мне вдруг стало страшно, а вдруг…

— Ты же не скажешь матери, что ты рожаешь не для себя!

— Конечно, не скажу! — Аманда даже пропружинила на диване. — Я собираюсь растить ребёнка, хотя это могло бы объяснить зачатие…

В наступившей тишине я похолодела. Так врать совсем жестоко, и я должна не допустить строительства новой стены лжи.

— Можно сказать именно так, как подумал Стив. Мы просто решили заработать.

— Кто вы? — перебила я, вскочив с кресла.

— Ну уж не Стив! — скривила губы Аманда. — Я, только я. А Майкл помог, сам того не зная. Но теперь, теперь я передумала. Ведь не потребует же мать от меня письменного договора. Тогда она не станет говорить с его семьёй, ведь это как бы не наш с ним ребёнок. Или вообще не говорить про Майка. Оставлю все как было. Узнав, что беременна, я решила на этом заработать, но потом, когда ребёнок начал расти в животе, я…

— Так это правда?

Только скажи да? Аманда? И тогда пазл, разбросанный на полу полгода, сложится. Неужели, прижатая заявлением Стива к стенке, она сказала правду. А то эта вся история с Майклом, с наркотиками и выпивкой, кажется, уж слишком сериальной. И Майкл, описанный Стивом, никак не вязался с порождённым рассказом Аманды чудовищем. Скажи — да? Аманда!

Бирюзовые глаза казались совсем пустыми. Она глядела сквозь меня, и даже губы её задвигались не в унисон с долетающим до меня звуком.

— Нет, но ведь звучит так правдоподобно. Это же придумала не я, а Стив. Мать должна это съесть.

И я промолчала, растеряв всю прежнюю браваду правдоборчества. Кусала губы за молчание, но не смогла произнести и звука. Хорошо, что за окном была тьма, и вечер давно перетёк в ночь. Только голодной я не могла лечь. Я отрезала себе кусок торта и съела его даже без чая, а потом не удержалась и послала Стиву сообщение, что обо всем рассказала Аманде. Он ответил сразу. И коротко — спасибо. Я подождала пару минут, но поняв, что больше не услышу от него, убрала телефон и направилась к дивану.

— Ты ещё долго не будешь спать? — спросила я Аманду и протянула руку, чтобы забрать у неё телефон, но она не отдала. Она глядела на экран и блаженно улыбалась. — Ты что-то читаешь? — спросила я и тут же отругала себя за вопрос, потому что пересказа очередной детской статьи мой мозг бы не выдержал, как и сообщения, что Аманда ищет информацию про суррогатных мам. Я обиделась. Мне так хотелось превратить этот вечер в вечер откровений, но мне Аманда скажет правду не раньше, чем перестанет врать матери.

— Сообщение от Стива. Я тебе говорила, что он дурак? Если нет, то говорю прямо сейчас, — она вновь глядела мне в глаза. — Он предложил сказать моей матери, что он отец ребёнка.

Я почувствовала в коленках дрожь. Да что тут происходит? Во что играют эти двое? Во что вновь впутывают меня?

Сон, как рукой сняло. Аманда давилась смехом, а я не понимала его причины. Стив выглядел слишком серьёзным и даже злым, когда мы расстались. Это сообщение не шутка, он его обдумывал, и возможно, разглядывая меня за ужином, искал во мне поддержку. Или же… Просто сравнивал с Амандой, не понимая, как вообще мог предложить мне встречаться. Возможно, на хоккей он меня пригласил, чтобы обсудить своё предложение, но мой разговор с Амандой развязал ему руки. Но почему Аманда смеётся? Ведь это выход, самый простой. И мать легко в него поверит.