Одна беременность на двоих

Я старалась не смотреть на Аманду. Даже глаза прикрыла, как делала под душем, куда отец запихивал меня вместе с братом. Но даже с закрытыми глазами я отчётливо видела обнажённую фигуру Аманды — я досконально изучила её ещё весной, когда мы позировали друг для друга обнажёнными. Полторы недели, которые прошли с появления злополучного плюсика, я не сводила с неё глаз, ища беременные изменения, хотя и понимала, что живот появится ещё не скоро. Но вот грудь, как было написано в интернете, действительно стала больше — может, потому Аманда перестала носить бюстгальтер. Ещё я отметила то, на чём раньше не заостряла внимания. Пупок у неё впалый, а не выпирающий, как у меня, и второй палец на ноге больше первого, коленки очень острые… И всё равно великий Лисипп на коленях умолял бы её позировать для статуи Афродиты — ну, быть может, попросил немного поправиться. Худоба стала более заметной, и если Аманда будет продолжать ничего не есть, во что она превратится к концу месяца?

Я продолжала жаться в угол, но теперь открыла глаза. Лопатки выступали ещё сильнее и впадины на ягодицах стали заметнее. Сколько она сбросила за неделю токсикоза? Я, кажется, только набрала, потому что пришлось доедать всю еду, что мы брали с собой на учёбу. Если так пойдёт дальше, без утренних пробежек я не влезу к зиме в джинсы. Ужас…

— Передай мне, пожалуйста, мочалку и гель.

Я и не заметила, как Аманда повернулась ко мне лицом. Я, будто проснувшись ото сна, спешно схватила мочалку и тюбик с гелем одной рукой, но не удержала и ощутимо получила по пальцам. Я даже вскрикнула и поджала ногу. Аманда нагнулась за гелем и проехалась бедром по моей ноге. Я шарахнулась в сторону и больно саданула плечо о полочку с шампунями, но сумела не вскрикнуть. Чёрт возьми, да что же со мной происходит, чего я так нервничаю?

— Потрёшь мне спину?

В голосе Аманды не слышалось вопросительной интонации, и, протягивая намыленную мочалку, она не ждала отказа. Дрожащей рукой я прикоснулась к спине Аманды, и мочалка молнией прошлась от шейных позвонков вниз до копчика, а потом вывела круги под лопатками тоже со скоростью света. Я присела к её ногам, и когда Аманда нагнулась, чтобы выхватить у меня мочалку, я приготовилась к упрёкам, но она лишь тихо сказала:

— Спасибо, дальше я сама могу.

Я кивнула — язык прилип к гортани, и я выскользнула из ванны, наплевав на пузырящуюся на теле пену — её сотрёт полотенце! Подо мной образовалась лужа, и после себя я принялась вытирать полотенцем пол. Вода в душе перестала течь, дверца взвизгнула, и показалась Аманда, красная, как и моё отражение в зеркале. Я тут же схватила её руку. Дура, надо было сделать воду прохладней!

— Мне не очень хорошо, — прошептала Аманда.

Я стянула с перекладины второе полотенце, накинула ей на плечи и повела к дивану. Минут пять она сидела прямо с закрытыми глазами, сведя вместе лопатки.

— Это я виновата, — я промокала полотенцем волосы. — Только я могу кипятком мыться.

— И тебе не надо. Это вредно для кожи, — прошептала Аманда, так и не открыв глаз.

— Знаю, но ничего не могу с собой поделать.

Я спустила полотенце на плечи, промокнула спину и замерла, не решаясь дотронуться до груди. Говорят, она у беременных болит. Аманда перехватила полотенце, и я ринулась к шкафу, чтобы натянуть шорты с майкой и избавиться наконец от неловкости. И как я могла спокойно позировать?

— Что тебе дать? — спросила я, не оборачиваясь, перейдя к другой половине шкафа.

— Сарафан. Не хочу, чтобы что-то давило на живот.

Я обернулась и уставилась в её плотно сжатые коленки, потом подняла глаза на пупок и вновь убедилась, что живот как был плоским, так и остался. Но желание беременной — закон. Я вытащила стринги и сняла с вешалки синий сарафан в яркий цветочек, задвинула дверцу шкафа и вернулась к дивану. Аманда взяла стринги — самое то для сегодняшней жары, когда же я научусь их носить, ничего себе не стирая! Сарафан обволакивал тело Аманды, выделяя изгиб бедра и впадину талии. Точно статуя! Но скоро формы расплывутся.

— А ты почему лифчик не надела?

Просто забыла! Схватив первый попавшийся, я принялась возиться с застёжкой.

— Дай помогу!

Я едва сдержалась, чтобы не дёрнуться от тёплых пальцев Аманды, словно от раскалённой сковороды. Быстро щёлкнув застёжкой, Аманда направилась на кухню наполнить водой бутылки. Я быстро натянула майку и стала судорожно заправлять за уши мокрые волосы.

— Ты наконец готова?

Аманда уже стояла в дверях обутая в сандалии. Я бросилась к двери, плюхнулась на пол и стала шнуровать теннисные тапочки. У меня всё не получалось завязать нормальный бантик, и я неприлично выругалась.

— Эй, при ребёнке нельзя, — в шутку нахмурилась Аманда.

Я зло взглянула на неё, отметив, что пора бы подкрасить корни, но промолчала, ведь беременным это нельзя делать! Однако, справившись со шнурками, бросила с опозданием:

— У него ещё ушей нет.