Одна из тысячи звёзд

С помутневшим рассудком замираю взглядом на ее промежности, касаюсь влажной плоти пальцами, раскрывая ее поглаживанием. Не давая ей больше времени, проследовал языком, наслаждаясь ее неповторимым вкусом.

Дыхание девушки резко оборвалось, переходя в низкий чувственный стон. По телу прошла волна дрожи, и она снова громко застонала.

– Господи, я разбужу соседей или меня охранники на улице услышат, – прошипела Селина, вцепляясь руками в мои волосы, то в плечи, умудряясь царапать кожу короткими ногтями. Моя сексуальная ведьмочка!

–Да плевать на всех! Не прекращай стонать, – прохрипел я, уже одержимый чистой похотью вперемешку с глубокими, неконтролируемыми, какими-то паранормальными ощущениями от вида, вкуса и запаха ее плоти.

Кончиком языка нашел плотный бугорок, надавливая на него с нарастающей силой, упиваясь стонами своей громкой Крохи.

Девушка извивалась подо мной, поэтому одной рукой зафиксировал бедро, а вторую положил ей на живот, слегка прижимая к постели.

Я хотел, чтобы она, как и я, сходила с ума от желания, чтобы охрипла от криков. Кроха отвечала моим  требованиям, отзываясь на каждое прикосновение так остро, что в глазах потемнело от похоти, и потребность обладать вырвалась на свободу. Проник языком между губками нежной плоти, и, скользнув с живота девушки на лоно, большим пальцем нажал на клитор. Кроха на мгновение напряглась, выгнувшись дугой в спине, затем задрожала с громкими всхлипами, закрывая глаза.

– Не смей закрывать глаза, открой! – прозвучало как приказ, но мне было все равно, я хотел видеть ее глаза, пока она кончала. Селина их открыла, до боли сжимая мое плечо и вдыхая короткими рывками. Она была прекрасна в своей агонии страсти, но мне было мало, зверь требовал больше, в нее и до предела.

Я лег поверх нее, и от крышесносного контакта с ее влажной кожей сердце сорвалось с ритма, отдаваясь эхом в напряженных мышцах, в покрытых каплями пота висках. Если меня спросят, как я хочу умереть, то точно отвечу, что только вот так… и не иначе, сдохнуть на ней, в ней и в ее глазах.

Сделав сдавленный выдох, находя остатки былого самохваленного контроля, направил себя в нее. Мягко качнул бедрами, растягивая плотные стенки ее маленького влагалища. Селина сжала бедра вокруг меня, снова срывая шумное дыхание на стон. Я же, одержимый вожделением, раздвигаю бедра руками, вхожу до упора. В глазах замелькали черные точки от нехватки воздуха, но дышать я не мог.

– Крох, ты такая маленькая….и тесная… – прошипел я, стискивая зубы и пытаясь вдохнуть через нос, в попытках притормозить и не навредить моей девочке.

– Арчинский, твою же мать, хватит себя контролировать, прекрати, прекрати! – ее сдавленный крик и хлопок ладошкой по плечу удивил меня. – Мне не нужен твой гребаный контроль, мне нужен только ты.

– Кроха…

– Нет, нет! Я не хрустальная, достаточно… я хочу тебя настоящего, каким ты был на спарринге… сильного зверя… Данечка, пожалуйста!

И тут мой привычный мир рухнул, она победила, и, походу, это становится закономерностью.

Вышел и снова резко погрузился до упора, потом продолжил в этом же темпе под аккомпанемент девичьих стонов. Я же, всегда занимающийся сексом молча, стонал и хрипел от охватывающего удовольствия, от безумного чувства полного обладания этой девушкой.

– Крох, глаза… смотри … – поймал взгляд ее охренительных глаз и поцеловал, лишая обоих последнего кислорода. – Моя… моя звезда, –  прорычал в ее губы.

И снова толчки в нее до упора резко и быстро, подводя обоих к точки невозврата.

– Даня, я… – улавливая ее состояние, склонил голову, захватывая сосок и слегка прикусывая, еще сильнее врезаясь в ее тело бедрами так, что мы стали скользить вместе с простыней.

Она кончила ярко и очень бурно, сдавливая меня и внутри,  и снаружи до вспышек, а потом меня разорвало наслаждение, и с тяжелым хриплым стоном я погрузился в темноту. Охренеть, такого со мной еще не было.

Придя в себя, попытался скорее скатиться с девушки, но мне не позволили, скрестив ноги в лодыжках и обхватив руками за шею и плечо.

– Даже не смей!

– Кроха, я очень тяжелый.

– А мне нравится, и я, вроде бы, не жаловалась.

Я слегка приподнялся на руках, заглядывая ей в лицо. Моя маленькая девочка смотрела расфокусированно, но командовать не перестала.

– Мне вот интересно, дорогая моя, как сильно надо тебя оттрахать, чтоб исчезли эти командные нотки? Ммм?

Селина улыбнулась краешками губ, прикрывая глаза, провела руками вдоль моих рук и торса, видимо наслаждаясь.

– Арчинский, ты был близок к этому состоянию, чуть-чуть не дотянул, но свой феерический трах, который ты мне обещал, я получила.

Попытался снова слезть, но меня уверенно держали в плену. За мои попытки посмотрели с укоризной и поцокали языком. Чертовка.

– Дань, мою хрупкость мы уже обсудили! И мне просто нравится чувствовать тебя в себе и на себе, это так непривычно и даже необычно.

Я вспомнил о ее проблеме, и росток совести колыхнулся. Я даже не спросил ее!