Одна к печали

– Но звучит все же как навык, который тебе тут пригодится… ты впишешься, – говорю я, и голос мой сочится сарказмом.

– Ты просто уморительная, – заявляет она, прищурившись. Наше чувство юмора, очевидно, сильно различается. Этот разговор даже мне уже начинает казаться неловким.

Эта девушка действительно понятия не имеет, во что ввязывается. Я знаю, что миссис Эббот попросила меня предоставить ей свою комнату, потому что считала, что я возьму ее под крыло и прослежу, чтобы она была готова стать ученицей шестой ступени. Может, в прошлом году это бы и сработало. Но это было до ужасного случая на пляже, произошедшего пару месяцев назад. До Лолы. До того, как личное пространство стало для меня важнее, чем когда бы то ни было раньше.

«Будь доброй». В ушах снова звучат слова мамы. Я стискиваю зубы.

– Уверена, это вкусно, – отвечаю с картинным вздохом. – Все эти разговоры о еде разжигают аппетит. Хочешь, покажу тебе столовую? У нас приветственное собрание через несколько часов, так что у тебя есть время что-нибудь перехватить перед этим.

– Ты уверена? – Она осторожно поднимает с постели свою сумку. Может, я действительно отпугнула ее этой своей шуткой про сморы. Она медлит, взгляд ее исследует комнату.

– Так ты идешь?

Одри закусывает нижнюю губу. Она кажется напуганной, и от этого дрожь пробегает у меня по спине. «Чего ей бояться?»

– Ты сказала кое-что, когда вошла. Что эта комната проклята? Что ты имела в виду? – Теперь она смотрит на меня.

Делаю глубокий вдох, очень стараясь оставаться спокойной внешне. Я не хочу, чтобы она чувствовала тут себя как дома. Я хочу, чтобы она уехала.

– О, а миссис Эббот тебе не сказала? Девушка, которая жила в этой комнате, утонула.

3. Одри

Что ж, это ужасно. Меня передергивает. Несколько долгих мгновений мы смотрим друг другу в глаза. Она уже в своей школьной форме, блестящий значок с выгравированной буквой «П» приколот к лацкану. С ее по-летнему загорелой кожей, аккуратно подстриженным темным бобом и хрупкой фигурой, на первый взгляд Айви может показаться тихой и непримечательной, но ее слова наносят мне сокрушительный удар.

И я уж точно больше не хочу ничего знать об утопленнице.

– Знаешь что? Думаю, я сама тут сориентируюсь. В смысле, в школе. И выход из комнаты тоже найду. Еще увидимся. – Кажется, этого Айви не ожидала. Плечи ее напрягаются. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так цепенел. Но так же быстро она выходит из ступора и пожимает плечами.

– Как хочешь.

Я ожидаю, что она, по крайней мере, скажет мне, где столовая, но она просто молча уходит. Делаю глубокий вдох. Бессознательно ковыряю край лака на ногтях. Если я продолжу, он отойдет совсем – вместе с верхним слоем ногтя. Заставляю себя расцепить руки, сжимаю пальцы в кулаки. Эта цыпочка… эта школа… не испортят мой маникюр.

Наверняка тут не слишком сложно ориентироваться. На двери есть старомодный замок в дополнение к замку электронному, но ключа мне не дали, так что я прячу ноут под покрывало постели и закрываю за собой тяжелую дверь. Не имея конкретных ориентиров, решаю отправиться в направлении, противоположном тому, откуда мы пришли с миссис Эббот.

Боже, очень надеюсь, что не все тут такие неприятные, как моя соседка по комнате. Я привыкла к популярности… я хочу нравиться людям. Ловлю себя на том, что пытаюсь придумать способ заслужить дружбу Айви. Сумка у нее довольно старая и потрепанная, и у меня дома есть по крайней мере три похожих, которые можно привезти ей на замену.

Нет, это была старая Одри. Та, которая прогибалась под людей, словно мастер-йог, проповедующий дружбу. И куда это меня привело? Скрутило в узлы, которые невозможно распутать. Я не собираюсь делать это снова.

Когда коридор переходит в новый большой атриум с лестницами, ведущими в разных направлениях, я открываю «Снэпчат», чтобы отправить Лидии селфи. Встаю, прислонившись к полированным перилам, пытаясь захватить в кадр как можно больше великолепия зала и при этом выглядеть мило. Добавляю к фотке кучу сердечек и нажимаю «Отправить». В груди тесно. Я так по ней скучаю.

Ну, я скучаю по Одри и Лидии полугодовой давности. По тем, какими они были до того, как все изменилось. Качаю головой. Это новое начало.

Снизу с лестницы доносятся голоса, и это, как я полагаю, означает, что начинают прибывать остальные студенты. Живот у меня скручивает при мысли о том, что нужно будет знакомиться с другими людьми. Все обязано пройти лучше, чем прошло с Айви, иначе это будут два очень долгих последних года старшей школы – или шестой ступени, как это у них тут называется. Проверяю на телефоне, как выгляжу. Макияж глаз, аккуратно нанесенный утром, смазался в углах. Постукиваю по коже, тушуя его безымянным пальцем.

– Лучше не делай так на виду у хозяйки корпуса, иначе у тебя будут большие проблемы.