Одна как стебель сельдерея

Клотильда повернута на порядке. В ее доме все подобрано по цвету. Крышка унитаза сочетается с покрывалом в спальне. Она до того дошла, что, занимаясь любовью, периодически останавливается и поправляет простыню. Пачки с печеньем расставлены в алфавитном порядке: «Звездочки», «Сердечки», «Трубочки», «Ушки». Ее мужчина после сорока лет отношений и миллиона иглоукалываний никак не решается жениться на ней. Говорит, не готов к семейной жизни.

Ориетта. У нее мания оптимизации пространства. Особенно это касается остатков еды. Если остается одна ложка спагетти и две ложки куриного бульона, она выливает бульон в спагетти, чтобы освободить кастрюлю. Экономия места в холодильнике. Ее муж уже не мужчина, а лабрадор, вынужденный безропотно хлебать эту бурду.

Милли ругается с Нелло, потому что он вешает рулон туалетной бумаги кончиком вниз, а она — кончиком вверх. Из-за этого она разлюбила его. Рано или поздно пойдет по стопам Бриджиды, бросившей Теодоро после пятнадцати лет совместной жизни. Почему? Когда они ходили в пиццерию, он выедал середину пиццы, а потом, взяв в руки круг из корки, изображал гонщика «Формулы-1». Сначала она смеялась, но уже на третий раз подумала, что шутка устарела. И знаете, с кем она теперь встречается? С хозяином пиццерии!

Опаленные страстью

Я загорелась. Но страсть тут ни при чем. К черту романтические ужины при свечах. Я не заметила, как шаловливый локон выскользнул из прически и попал в огонь. Пшшшшшшшш… Поднялась струйка дыма… Не на берегу моря, а у меня в волосах. Вонь невыносимая. Как при ощипывании кур на газу. Он сбил с меня огонь, ударив полотенцем по голове. Хотел для верности облить вином, но я вовремя запротестовала. «Ты пробудил во мне огонь», — сострила я, когда мы потушили пожар. Смеялся. Недолго. Терпение.

Поначалу все мы рассыпаемся в любезностях. Ужины при свечах, подарки, душераздирающие признания. Мы приспосабливаемся ко вкусам партнера, даже если в глубине души их презираем. Но проходит время, и все кончается. Хватит. Долой маску! Пора показать свое истинное лицо. Сначала перед сном он читал Эко и Кундеру, иной раз даже научные статьи. А теперь — только комиксы. Ничего удивительного. В первые месяцы страсти, открывая журнал, вы сразу искали его гороскоп. А сейчас вы даже не помните, когда у него день рождения. И это совершенно нормально. Раньше он изображал из себя вегетарианца, а теперь говорит: «Живот крепче — на сердце легче». Как тонко! Когда-то, если он рассказывал анекдот и забывал последнюю фразу, вам казалось это милым. Теперь вам хочется поколотить его резиновой дубинкой: бум-бум. Раньше он часто прикасался к вашей груди. Сейчас только иногда и совсем по-другому. Так трогают дыни, проверяя степень зрелости: пик-пик — большим пальцем. Когда он болел, вы самоотверженно заботились о нем. А теперь шарахаетесь от него, боясь заразиться. Сначала он был активным и решительным, но со временем превратился в плывущий по течению кусок планктона. Да и какая разница? Мы прекрасно знаем, чем все закончится. Вставной челюстью в стакане. Не будем строить иллюзий. Вставная челюсть в стакане на тумбочке рядом с абажуром. И никаких свечей!

Дрели и мимозы

Рано или поздно, 8 марта все равно приходит. Поздравляю вас, мегеры! Раз в году у нас законный праздник. Что скажете? Не маловато ли? Может, стоит попросить еще девятое и десятое? Да здравствует праздник 10 марта! Ну и денек! Не знаешь, куда девать мимозы. Каждый считает своим долгом всучить тебе веник: булочник, продавец газет, почтальон, кондуктор.