Одна клетка на двоих.

Тимур услышал, как жена гремит посудой на кухне, он быстро зашел в её комнату и увидел на столе краски и рисунок. Подойдя поближе, он искренне удивился, на рисунке была гроза. Это было так красиво, что он с минуту стоял и любовался, забыв, зачем сюда пришёл. Когда он открыл папку с надписью «бумага для рисования», там было несколько рисунков карандашом. Красивая птица в небесах, только у неё почему-то горят крылья. «Как можно додуматься до такого, нарисовать сгорающую в полёте птицу.» Следующими рисунком был темный непроходимый лес, из чаши на него смотрели глаза монстра, так удивительно нарисованные, что он даже сам содрогнулся. «Жуть какая.» А вот на третьем рисунке был портрет мужчины зачеркнутый черным карандашом. Тимур смотрел и не мог поверить своим глазам, это был он собственной персоной.

– Ты не имеешь права рыться в чужих вещах, – в голосе был слышен испуг, но Тимур заметил , что она попыталась вложить в эту фразу всю свою гордость. Он даже не заметил, как она вошла.

– Что это? – он ткнул пальцем в свой портрет.

– Я его нарисовала на второй день нашего знакомства, а потом решила, что твой портрет неудачный, – потупившись ответила она.

– И много мужиков ты вот так нарисовала!? – рявкнул Булатов.

– Много, я ходила кружок изо при школе, а там в том числе и с натуры рисуют. Доволен!?

Булатов усмехнулся в ответ на её жалкие попытки выразить гнев. Он поднял со стола рисунок и разорвал его на четыре части.

– Неудачные портреты обычно уничтожают по другому, – обрывки полетели на пол.

– Если я узнаю, что ты рисуешь каких-то посторонних мужчин… – голос стал хриплым.

– Это всего лишь рисунок, – тихо вымолвила она.

– Меня это не волнует, я своё слово сказал, – сердито заметил Тимур, проходя мимо неё.

Ужин прошёл в тишине, девушка просто не знала, о чём с ним говорить, а мужчина видимо решил её игнорировать. «Что за семья такая, когда поговорить не о чем? Отец порой очень жесток по отношению к маме, но они ходя бы находят тему для разговора. Хотя о чём моему мужу со мной разговаривать, он меня совсем не знает, а я его ещё меньше», – с грустью подумала Дания.

«Сидит как на каторге и молчит. Можно конечно начать разговор первым, но выслушивать её ответы из двух слов не хочу. Не думал, что когда-нибудь мне будет трудно общаться с девушкой. Или я настолько отвык с ними общаться за пять лет. Впрочем, все эти годы общение с дамами сводилось только к одному, пару часов в постели и всё. А здесь ни того и ни другого.»

– Дани, – наконец заговорил он, когда выпил кружку чая: – Ты когда посуду помоешь, возьми в аптечке мазь, там она одна не ошибёшься. Приходи в гостиную, поможешь мне намазать больную ногу.

Девушка молча кивнула вставая из-за стола.

Руки размазывали крем по ноге, слегка втирая его в кожу. Тимур сидел на диване выставив ногу вперед, а Дания сидела пред ним на корточках.

– Сильно болит? – с сочувствием произнесла она.

– В последнее время редко беспокоит, но в сырую погоду болит всегда. Кстати, ты передала родителям наше приглашение?

– Да, они придут всей семьей, если ты не против.

– Ну конечно же не против. Может посмотришь со мной телевизор? Нам нужно привыкать к друг другу, Дания, – мужчина слегка наклонился и погладил её по голове.

– Я только руки помою, – она поспешила встать и уйти.

В гостиной стоял диван и два кресла по бокам, на против в современной стенке стояла плазменная панель. Девушка присела в кресло у дверей.

– Садись рядом, – Тимур похлопал по дивану рядом с собой.

– Нет, тебе нужно прилечь и дать отдых ноге, – голос дрогнул.

Тимур взял подушку и лег головой в её сторону. По телевизору показывали сериал «След», который Тимур любил смотреть.

– Вчера ты на меня с ножницами набросилась, не хочешь ничего мне объяснить?

– Я не набрасывалась, я защищалась!– выпалила она, только потом сообразив то, что сказала.

– От кого защищалась, от меня? – искренне удивился мужчина.

Он поднялся с дивана и подойдя присел перед ней на корточки. Руки легли на её ноги поверх платья.

– Дания, объясни мне пожалуйста, что происходит? По-моему за всё время, что ты у меня живёшь, я не давал тебе повода думать о том, что серьезно могу обидеть тебя. Да, я могу быть иногда резок, но такой у меня характер, со временем ты привыкнешь, – ласково промолвил Тимур.

Дания попыталась убрать его руки, которые сейчас гладили её колени. Она закусила нижнюю губу и умоляюще смотрела на него своими красивыми глазами.

– Я прошу прощения за вчерашнее, – голос сорвался на фальцет: – Позволь мне встать, мне нужно выйти.

Он поднялся и она как ужаленная кинулась в свою комнату.

– Что я опять сделал не так, Дания, поговори со мной в конце концов, – он подошел к её дверям.

– Всё так, просто дело во мне.

– Тогда давай поговорим об этом, – он попытался открыть дверь, но она не открылась.