Одна любовница / Один любовник

Он не договорил, уже запрыгивал в свой автомобиль. Я тоже сел на переднее сиденье. Ладно я, как-нибудь разберусь со своей работой, хотелось быстрее заставить его уехать отсюда, пока он не уволил весь штат. Ребята не виноваты в моей глупости. Я еще пристегнуться не успел – джип уже летел по шоссе в сторону города.

Келлер гнал, как сумасшедший. Мне было плевать. Он меня взбесил не меньше. Какого дьявола он вмешивается в то, от чего сам отказался?!

– Я сам нашел эти коньки и сам принял решение спуститься с горы! – выпалил я в мертвенной тишине салона его автомобиля.

Покосился на начальника – скулы его напряглись. Он весь напрягся – мышцы под тонким коричневым свитером, обнимавшем его атлетическое тело, тоже были напряжены до предела. Удивительно, как он в таком состоянии умудрялся крутить рулем.

– Ты идиот! – взревел он в ответ. – Я запретил тебе, какого черта ты сделал это?

– Я идиот? – я не заставил себя ждать с достойным ответом. Пусть я вдвое более хлипкий и незаметный даже на этом сиденье, но характер у меня есть. – Ты обещал, что для меня на работе не будет поблажек! Что я буду работать на уровне с остальными, а в результате?!

– Что в результате? – он вдруг сбавил тон.

Я тоже почему-то заговорил спокойнее, хоть и мои ноздри продолжали раздуваться от возмущения.

– В результате ограничиваешь меня на каждом шагу. Еще и прилюдно! Какого черта ты вмешиваешься, если тебе…

Я не договорил. Осекся. Осекся на том месте, когда сболтнул нечто слишком лишнее. Этого уж точно ему не следовало знать.

– Если мне, что?

Я не заметил, как его тон еще сильнее замедлился, он скорее стал вкрадчивым и осторожным, чем воинственным. Я же не смог остановить свой не в меру болтливый язык. Видимо, так сильно во мне накипело за эти дни.

– Если тебе… если тебе… если тебе не нужны эти отношения!

Набравшись смелости, я все-таки выпалил в пространство то, что собирался высказать ему в лицо. Я не видел его лица и с радостью куда-нибудь бы спрятал свое, покрывшееся красной коркой стыда. Мы мчались по скоростному шоссе, здесь не было съездов, при всем желании, Келлер не смог бы прямо сейчас остановиться. Он и не стал. Он только еще тише прорычал:

– Мне не нужны?! С чего ты взял?! Ты хоть знаешь, сколько сил мне потребовалось, чтобы пережить эту неделю?! Видеть тебя каждый день, провожать взглядом, когда ты уезжаешь домой и не иметь возможности хотя бы поговорить! Ты уехал от меня с таким перепуганным лицом, что я решил, ты уволишься завтра же. Ждал твоего заявления и как последний придурок придумывал, готовил отговорки, чтобы остановить тебя!

Слушая это, я ошарашенно молчал. Вспоминал все эти дни. Мне казалось, он избегает даже смотреть на меня. Общается со всеми, кроме меня. Не замечает, игнорирует, сам хочет уволить, чтобы поскорее избавиться от досадной ошибки.

– Маттиас, – мой начальник переключил передачу, сбавил скорость и перестроился в крайний правый ряд. – Я запретил тебе сегодня спускаться на роликах, потому что был с тобой в больнице. В Альпах. Я говорил тогда с твоим лечащим врачом – твоя травма не была настолько легкой, как ты все это время пытаешься показать. Был резок сегодня, прости. Не хотел. Просто не знал, как к тебе подойти, ты же на дух не переносишь заботу о себе. Но даже если так… Я не мог позволить тебе покалечиться.

Его признание настолько разорвало мою душу, что с моих губ смогло сорваться лишь короткое:

– Я понял.

Никаких извинений. В горле пересохло, нечем дышать. До самого города я молчал, как рыба, нечаянно оказавшаяся на песчаном берегу. На въезде в столицу, Стефан прервал молчание.

– Отвезу тебя домой. Про увольнение забудь, прости. Я придумаю, как исправить это перед остальными.

– Нет.

– Нет? – Келлер как раз остановился на светофоре и смог повернуться ко мне лицом.

Только я не смотрел на него. Сил больше не было.

– Нет, – повторил ему уверенно. – Поехали к тебе.

– Ты…

– Поехали к тебе. Сил больше нет.

Это скупое признание с моей стороны, которое я озвучил, скрестив руки на узкой груди, скрестив ноги и не глядя на моего начальника, было настолько тяжелым для меня, насколько же и искренним. После всех этих криков, признаний, обвинений… После бесконечного ожидания. Уже я не могу и не хочу ждать.

Мы также безмолвно поднимались в лифте к нему в квартиру. Я подпирал спиной одну стену, Стефан подпирал спиной стену напротив. Он вышел из лифта первым, проявив ко мне уважение и не строя из себя учтивого джентльмена, который ехал с дамой. Пропустил на пороге в свою квартиру, как полагается сделать хозяину перед долгожданным гостем.

– Хочу спать, – не успев переступить порог его гостеприимного дома, заявил я вслух. Глупость в моей голове зашкаливала и выливалась за края. – Где тут…

– Спальня там, – произнес за меня Стефан то, что мне произнести не позволял онемевший язык.