Одна лошадиная сила

- Она очень удивилась и обрадовалась. Говорит, мигом буду готова.

«Еще бы не обрадоваться», - подумал Фомин. Он пришел к окончательному убеждению, что Ольга Порфирьевна не промах.

Секретарша продолжала тараторить:

- Только я дозвонилась в музей, выходит Вера Брониславовна, очень расстроенная. Ах, говорит, как жаль! Оказывается, у нее сегодня вечером беседа в музее, а товарищ Колосков буквально с ножом к горлу - поедем и поедем в Нелюшку. Он хочет ей школу показать, там ребята устроили музей Пушкова, шефствуют над могилами его родителей. У Веры Брониславовны такой характер добрый! Она всем уступает. Муж у нее знаменитый, а она ну до того простая!

После того как Фомин положил трубку, у него еще долго звенело в правом ухе.

Он вышел из кабинета и спустился во двор, мощенный отборным крупным булыжником. В глубине двора стояли каменные конюшни, их воротца были заперты висячими замками дореволюционного качества. Внушительная лестница вела в глубокий подвал. Фомин увидел, что дверь внизу, окованная железными полосами, тоже заперта на замок. Подвалом здесь, как видно, не пользовались - каменные ступени поросли нежной травкой, на одной из ступеней поднялось деревце.

Со двора в дом вела низкая дверца. Днем она не запиралась, а при закрытии музея Ольга Порфирьевна и реже Киселев самолично проверяли старинный тяжелый засов. Это, конечно, свидетельствовало о требовательности и любви к порядку, но в смысле охраны больших государственных ценностей было абсолютным безобразием. Чего там говорить - прошляпили картину! Теперь ищи-свищи, не поймаешь. А портрет девушки в турецкой шали спокойненько появится на каком-нибудь зарубежном аукционе как законная собственность русских эмигрантов Кубриных.

В скверном настроении Фомин прошел через вестибюль к парадным дверям особняка. Киселев, конечно, сидит у себя в швейцарской, но заглядывать на прощанье к бывшему однокласснику не хотелось. Володька еще в школе был, что называется, с приветом.

Вахтерша отомкнула парадные двери. Фомин вышел на высокое каменное крыльцо с перилами каслинского литья, с витыми чугунными столбиками, поддерживающими вычурный козырек. Прямо против крыльца, на проезжей части, Фомин увидел синий «Москвич» с московским номером. Не его ли владелец поднимается по ступенькам музея навстречу Фомину? Интеллигентная внешность, мерзкая рыжая кепчонка - приметы сходились! Фомин остановился, и тотчас же встречный застыл, словно перед ним внезапно возникло препятствие.

- Санитарный день! - Владелец синего «Москвича» озадаченно сдвинул кепчонку на затылок, обнажив лысое темя. - Что за дурацкие шутки! - Он поглядел на Фомина, призывая повозмущаться за компанию. - Вы не знаете, что у них там стряслось?

- Стряслось? - простодушно переспросил Фомин. - А почему что-то должно обязательно стрястись? Санитарный день, вот и все.

- Санитарный день бывает по графику в конце месяца! - безапелляционно возразил человек в рыжей кепчонке. - Вам-то они объяснили, что у них стряслось?

- Мне? - Надо было что-то придумать, ведь этот тип видел, как Фомин вышел из дверей музея. - Мне они ничего не сказали, да я и не интересовался. Я даже табличку «Санитарный день» не заметил. Я сюда к приятелю забегал. - Фомину стало жарко от собственной длинной речи. И чего оправдывался? Буркнул бы невнятно, и все.

Выдумка насчет приятеля чуть не обернулась Фомину боком.

- У меня к вам просьба, - прицепился этот тип. - Ваш приятель не мог бы в виде исключения пропустить меня сегодня в музей?

Фомин сделал каменное лицо.

- Не выйдет. Тут у них строго. Я и просить не стану. Парень хороший, но все равно откажет.

- Обидно! - Тип натянул кепчонку на глаза. - Хотелось еще разок повидаться.

- Уезжаете от нас? - Фомин продолжал изображать простодушного путятинца. - Что за народ нынче пошел! Все куда-то спешат. А то пожили бы у нас. Или не нравится наш город?

- Нравится! Славный городок! - Тип отвечал в тон Фомину. - Но я уж тут не первый день. Пора и честь знать, как говорится у радушных хозяев.

Тип повернулся и пошел к своей машине. Открыл ключом дверцу, нажал внутри какую-то секретную кнопку и обернулся к Фомину:

- Товарищ, вам в какую сторону? Если в сторону базара, я могу подвезти.

- Вот спасибочки! - Фомин мигом был у машины. - Мне на Пушкинскую, за квартал не доезжая базара.

- Вот и прекрасно. Садитесь. Впереди, рядом со мной. Говорят, это в машине самое опасное место, но ведь мы едем недалеко, авось обойдемся без происшествий.

Пристегивая ремни, Фомин незаметно оглядел салон. Не видать никаких псевдомедвежьих шкур, кошек с горящими глазами, растопыренной пятерни на заднем стекле, не болтается куколка-талисман. Просто и строго. На таком фоне рыжая замшевая кепчонка выглядела как что-то неподходящее, чужое, от другой машины.

- Вас удивляет мой головной убор? - насмешливо осведомился владелец синего «Москвича». Он явно наблюдал за Фоминым. - Не удивляйтесь, это мой талисман. Когда я в этой кепке, ничего не случается.