Одна маленькая глупость

Как по мне, так если человек действительно хочет кого-то послать, то он берёт и посылает.

— Лер, оставь их в покое. Пусть сами разбираются, у тебя что, других дел мало?

— Мало, — отрезала племяшка. — Я хочу, чтобы он бросил эту стерву и вернулся ко мне. А для этого мне нужен ты — чтобы заставить Севку ревновать.

— И что ты сделаешь, если твой план сработает?

— Тоже его брошу, — с подростковой жестокостью ответила Лерка. — Пусть знает, как предавать.

Не вуз, а «Дом-2» какой-то.

— Лер, нет. Извини, но я не хочу в этом участвовать.

— Почему? Ты ведь уже начал мне помогать!

— Во-первых, потому что ты заигрываешься. Во-вторых, одно дело, когда твои однокурсники видели меня мельком, и совсем другое — мозолить им глаза несколько часов. И в-третьих, меня в корпус элементарно не пустит охрана.

— Насчёт охраны не волнуйся — скажем, что ты студак забыл и всё. Им там плевать, честно. И никто ничего не заподозрит — ты же сам рассказывал, как тебе тётка на кассе сигареты отказывалась продавать. Клим, ну я очень прошу! Я девчонкам уже типа по секрету сказала, что с тобой приду.

— Значит, скажешь ещё раз, что придёшь одна, — отрезал я. Тоже мне, взяла моду за других решать! Екатерина Медичи Мценского уезда.

— Клим!

— Всё, Лера, разговор окончен.

Племяшка обиженно надулась и до самого ухода на занятия больше не сказала ни слова. Впрочем, я не обманывался — она никогда не отступала после первой неудачи.

Сеструха позвонила в обед и с места в карьер завела разговор о Леркином Бале первокурсников.

— Ну как ты не понимаешь — девочке это важно!

— Насолить сопернице и унизить бывшего бойфренда?

— Не она начала первой.

— И что? Для конфликта всегда нужны две стороны.

— Клим, ты единственный мужчина в нашей семье и единственный взрослый рядом с ней. Лере нужна твоя помощь.

— Вера, университет для того, чтобы учиться, а не разыгрывать многоходовки в духе ситкомов.

— Одно другому не мешает. Клим, ну пожалуйста. В конце концов тебе самому должно быть интересно почувствовать себя настоящим студентом.

Мне не было интересно — я полагал, что студент университета мало чем отличается от студента техникума. Однако я был слишком многим обязан сестре, чтобы взять и прямо ей отказать.

— У меня в пятницу работа может вылезти.

— А если не вылезет, то сходишь с Лерой?

Чёрный с белым не берите, «да» и «нет» не говорите. Вы поедете на бал?

— Я подумаю.

Это было во вторник, среду и четверг племяшка демонстративно обижалась и разговаривала со мной только в случае крайней необходимости. Я уже начал загадывать, чтобы у кого-нибудь из клиентов случился армагеддец, и можно было с чистой совестью посвятить весь пятничный вечер работе, но увы. К трём часам я оказался полностью свободен и от этого пребывал в нехарактерно подавленном состоянии. На улице же, словно в пику моему настроению, стояла дивная — пушкинская — золотая осень, сухая и тёплая. Ходить с угрюмой мордой в такую красоту было настоящим кощунством, но по-другому я не мог. Мне не хотелось огорчать Лерку и сеструху, однако идти у них на поводу тоже было неправильно. Так что пока лифт поднимал меня на наш седьмой этаж, я малодушно надеялся, что племяшка после пар не стала возвращаться домой, а осталась в универе до начала бала. Пустые мечты — первым, что я услышал, открыв дверь, стали фортепианные аккорды и полный трагизма мужской вокал. «Tallulah»* «Сонаты Арктики» — верный признак того, что на душе у Лерки скребут кошки саблезубой породы.

— Лер, я дома! — крикнул я на последнем «This could be». Вместо ответа снова заиграла песня — м-да, дело серьёзное.

Я переоделся и разогрел ужин, а «Tallulah» всё не умолкала.

— Лер! — я вежливо стукнул в дверь племяшкиной комнаты. — Можно войти?

Музыка замолчала почти сразу.

— Заходи.

* * *

До сих пор не переодевшись в домашнее, Лерка с ногами сидела в крутящемся офисном кресле.

— Будешь ужинать?

Она отрицательно качнула головой: — Пока не хочу.

Собственно, на этом разговор можно было и закруглить, однако я зачем-то продолжил спрашивать.

— А почему не переодеваешься?

Племяшка пожала плечами. Просто так, мол.

— У вас Бал первокурсников во сколько?

— В шесть.

— Пойдёшь?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу как дура весь вечер стенку подпирать.

«Ну, доволен?» — сердито проворчала моя совесть. Я тихо вздохнул — конечно же, нет.

— А со мной пойдёшь?

Понурая Лерка встрепенулась: — С тобой пойду. Только вдруг тебя и вправду не пустят без студенческого?

— Если не пустят, то развернёмся и пойдём в кино, — Честно говоря, для меня это был бы идеальный вариант. — Договорились?

— Ага, — племяшка соскочила с кресла. — Иди брейся, а я пока платье поглажу.

— Погоди, а ужинать?

— Времени нет, — отмахнулась Лерка и ускакала в сеструхину комнату к платяному шкафу.

— Всё у нас есть, — проворчал я, глядя на зеленоватые цифры стоявшего на столе электронного будильника, но тем не менее тоже пошёл собираться и заказывать такси. Как ни крути, платье и байк — вещи плохо сочетаемые.