Одна маленькая правда

Галина Константиновна Нетопырь была в исступленном шоке и стояла, открыв рот, с четверть часа. Хотя, никто не удивился бы такому зрелищу. Застыв, словно каменное изваяние, она до такой степени походила на него, что ее лишь с трудом можно было принять за нормальгого живого человека. Немой крик – то, чего она всегда боялась в самой себе – признак беспомощности, признак поражения, упущенной возможности.

Воспитатели и разнорабочие столпились вокруг, так же застыв в немом изумлении, совершенно сраженные такой необычной реакцией заведующей. Они тоже не шевелились, но уже из солидарности, а не от бури эмоций, иногда позволяя себе тихо перешептываться.

– У нее не случится ли сердечный приступ?

– Нет сердечных приступов у того, у кого нет сердца.

– А что случилось, товарищи?

– В след за Львом Дубаем сбежало еще несколько детей.

– Какой позор!

– Крах для нашей репутации!

– Я увольняюсь, друзья.

– Поддерживаю.

– Я тоже.

Дверь тихонько скрипнула, и все взоры и фразы мигом обратились к вошедшему. Сказать, что он тоже был ошарашен – ничего не сказать.

– Борис Прокофьевич, сделайте что-нибудь, Вы же зам.

– Борис Прокофьевич, правда что, посодействуйте.

– Товарищи, дорогие, я же, – сбивчиво начал оправдываться тот, кого называли Борисом Прокофьевичем, – пускай Павел Семенович, у него лучше выйдет, ей-богу.

– Павел Семенович?

– Выручайте, Павел Семенович!

– Хорошо.

Вперед выступил маленький тучный человечек с пушистыми бакенбардами. Настороженно, как вползает дрессировщик в клетку тигра, он приблизился к Нетопырь. Ее остекленевшие глаза сконцентрировались на одной точке, как бы глядя сквозь нее, и ничто не могло пробудить Галину Константиновну от этой истерийной комы.

– Ну? – Подталкивали одни.

– Чего там? Что? – Не унимались другие.

Павел Семенович неловко повернулся к собравшейся публике и растерянно всплеснул толстыми ручонками. Голос его был тихим, неуверенным и полным какого-то скрытого негодования.

– Ничего. – Только и произнес он.

А когда Галина Константиновна упала, не нашлось никого, кто бы успел ее подхватить.

Конец Вселенной

Рано или поздно Солнце перестанет светить. Рано или поздно звезды сойдут со своих мест, а метеориты изменят направление. Светила и блуждающие в безвоздушном пространстве планеты устроят бунт против своего огромного черного прародителя. Они не будут покорно ждать, пока весь мировой механизм заглохнет сам собой, они будут действовать, строить козни и коварные планы, шептаться между собой, обсуждая грядущий переворот, и кто-нибудь из них самоотверженно начнет эту вездесущую революцию.

Бунт – смысл жизни любого живущего существа, любой вещи, любой, даже самой маленькой, частицы мировой природы. Повиновение – признак слабаков, все лучшее совершается после переворота.

Спокойствия не существует, бывает лишь временное затишье.

Любой свет когда-нибудь гаснет, а любая темнота с треском прорывается под натиском световых лучей. Любая пустота заполняется, хоть и спустя тысячелетия, пылью, а плотно набитая в помещении мебель когда-нибудь сгниет. Паук постареет и нет-нет, да замотается в свою же паутину. Слабых львов загрызут шакалы, умнейших личностей обойдут непробиваемые кретины. Вода иссыхает, огонь затухает, ветер затихает, жара спадает, льды тают и самый мирный народ, не способный даже на самое маленькое злорадство, развяжет жестокую войну и с остервенением вонзит в глотку врагу свои острые зубы.

Все это когда-нибудь случится, но, увы, тогда Вселенная просто исчезнет.

Часть II

1941-1945

Глава 4

1941

Погода быстро портилась.

Палитра свинцовых туч – от синего до черного – пролилась на голову Человеку, докуривающему свою трубку. Он не успел потушить ее сам – порывы ветра разбили окно и, злорадно смеясь, вбежали в комнату, как невидимые вандалы. Человек поднялся с кресла и выпрямился во весь рост, его не сгибал ветер, вырывающий с корнем деревья, и он не стал дожидаться затишья. Во всяком случае, теперь он точно знал, что происходит.

Художник рисовал войну.

22 июля

Наконец, пришло время, когда один известный человек произнес одну известную фразу. Эта фраза начиналась с громкого слова «внимание», а затем следовало сообщение о предстоящей опасности. Вот как звучали его слова: «Говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!»

Эти слова ознаменовали столкновение бывшего художника и человека с железной фамилией. Тогда даже небесам пришлось не сладко, а уж тем более – людям.

Скованные одной цепью