Одна мечта на двоих

— Это глупо.

— Почему?

— Потому что я могу не оправдать твои ожидания.

— Уверен, что ты их оправдаешь. — Его взгляд скользнул по ее фигуре. — Давай проверим.

Она звонко рассмеялась:

— Не в это время года.

— А если я приеду в июне?

— Может быть.

— Ты красивая.

— Льстец, — очаровательно улыбнулась она. — Но ты зря стараешься. Мимолетные интрижки меня не интересуют.

Ее слова сбили его с толку.

— Прошу прощения?

— Я просто предупреждаю тебя заранее. Мне бы не хотелось, чтобы к концу вечера ты испытал разочарование.

— Значит, ты думаешь, что я просто пытаюсь затащить тебя в постель?

Коул не знал, должен он чувствовать себя оскорбленным или разочарованным. Он пригласил ее на прогулку вовсе не для того, чтобы потом попытаться с ней переспать. Но он не мог отрицать, что с удовольствием провел бы ночь в ее объятиях.

— Ты скоро уедешь из Атланты, — сказала она.

— Это правда.

— Однако ты напропалую со мной флиртуешь.

— Это тоже правда.

Но он это делает не в корыстных целях, а потому, что она ему нравится.

— Значит, твои возможности ограничены.

— Что, если я ухаживаю за тобой, чтобы попытаться заполучить ваши западные маршруты?

— Ты же знаешь, что это не сработает.

Разумеется, это не сработало бы. Коул сомневался, что такая умная женщина могла бы купиться на что-то подобное. В любом случае западные маршруты «Коуст Иггл» его нисколько не интересуют. Они с Лукой вместе разработали план развития «Авиэйшн-58» на ближайшие несколько лет. Он был эффективен, и они не собирались от него отклоняться.

— Ты отлично управляешься с Закери, — произнес Коул, не желая говорить о делах.

— Это ты с ним отлично управляешься. Я стараюсь, но пока топчусь на одном месте. — Она нахмурилась. — Но если тебя кто-то об этом спросит, тебе нужно будет ответить, что Эмбер прекрасно о нем заботится.

— У тебя хорошо развит материнский инстинкт. Это просто удивительно.

Эмбер еще сильнее нахмурилась:

— Да. Я не его мать.

— Я не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что твоя любовь к нему очевидна.

Эмбер молча проехала до конца площадки. Когда она снова повернулась, в глубине ее глаз была печаль. Коул мысленно отругал себя. Он привез ее сюда, чтобы развеселить, а не чтобы расстроить.

— Прости, — сказал он, подъезжая к ней.

— Он такой маленький, — мягко произнесла она. — Он не будет помнить своих родителей.

Коул взял ее за руку:

— Он будет помнить тебя.

— Это не одно и то же.

— Хочешь горячего шоколада? — предложил он. — Со взбитыми сливками и апельсиновым бренди?

Черты ее лица снова расслабились.

— Конечно.

Переобувшись, они взялись за руки и пошли по ярко освещенному тротуару, вдоль которого тянулся длинный ряд кафе и магазинчиков. Коул помог выбрать Эмбер мягкую игрушку и погремушку для Закери.

— По-моему, там неплохо. — Он указал ей на уличное кафе с мягкими стульями и пропановыми обогревателями.

Они зашли туда, и их проводили к столику рядом с ярко освещенным садом.

Сделав заказ, Коул посмотрел на часы:

— Я читал, что в десять часов начнется салют.

— Здорово. — Она огляделась по сторонам. — Мне нравится приходить сюда в Рождество.

— В Джуно нет ничего подобного.

— Там слишком холодно?

— В Рождество? Да. Четвертого июля мы запускаем фейерверки, но, поскольку у нас в это время года по ночам светло, эффект получается не тот.

— У вас вообще не темнеет?

— Часам к двум наступают сумерки. Но в день зимнего солнцестояния в полночь можно читать без света.

— Я даже представить себе это не могу. Тебе нравится там жить?

— Да. Я очень люблю свой город. У жителей Джуно сильно развито чувство товарищества и взаимной поддержки.

Официантка принесла их заказ, состоящий из горячего шоколада, покрытого толстым слоем взбитых сливок и шоколадной крошкой.

— Расскажи мне о своей матери.

— Она была доброй, веселой и очень красивой. Она много работала. Ей было тяжело растить меня в одиночку, но она справлялась.

— Она никогда не обращалась за помощью к твоему отцу?

— Она не хотела, чтобы он узнал о моем существовании.

— Почему? — удивилась Эмбер.

— Она думала, что от него было бы больше проблем, нежели пользы. — Не желая больше говорить о Сэмюеле, он спросил: — Каким был твой отец?

Она с задумчивым видом отправила в рот немного взбитых сливок.

— Он был высоким. У него был громкий заразительный смех. Я помню, как он переворачивал блины на сковороде, подбрасывая их в воздух. Как он катал меня по двору на закорках, когда мы играли в лошадку.

— Моя мать в пятницу поздно вечером месила тесто для выпечки. Лежа в постели, я слышал, как она хозяйничает на кухне. Тесто подходило всю ночь, а рано утром она вставала и пекла хлеб и булочки. Это был самый вкусный завтрак за целую неделю.

— Я пытаюсь представить тебя ребенком.

Перед его глазами тут же возникло лицо Закери.

Сегодня Коул нашел в Интернете еще несколько фотографий Сэмюела и понял, что они с Закери оба на него похожи. Потом он позвонил своей соседке на Аляску и попросил ее зайти к нему домой, отсканировать его собственные детские снимки и прислать ему по электронной почте. Сравнив их с фотографиями Закери, он испытал потрясение. Они были похожи друг на друга как две капли воды.