Одна минута и вся жизнь

Полная приятная парикмахерша взвешивает в ладони длинные светлые волосы Даны. Ей не хочется резать такую красоту.

— Нет. Пожалуйста, поскорее.

Но «поскорее» не вышло. Парикмахерша трудилась долго и тщательно. Ей захотелось сделать что-то особенное, чтобы странная девушка с неподвижными серо-голубыми глазами хоть немного улыбнулась.

— Ну вот, смотри. Вроде ничего.

Дана смотрит в зеркало. В эту парикмахерскую ее водили с самого детства. Есть здесь и другие, дорогие салоны, но Дане захотелось прийти сюда. И она села в кресло, помнящее прикосновения ее рук.

— Спасибо.

Из зеркала смотрит бледное лицо, обрамленное каштановой стрижкой. Парикмахерша постаралась на славу — и покрасила, и уложила волосы. Дана дает ей сто долларов сверху и уходит, а женщина стоит и ошеломленно смотрит на купюру.

Дана подкрашивается, сидя на скамейке, потом фотографируется на паспорт. Для прочих документов надо сниматься с другим макияжем и одеждой, а еще придется купить длинный каштановый парик — чтобы не создалось впечатления, что фотографии делались одновременно, поэтому у Даны на все хлопоты ушел целый день.

Вечером приехал Вадим, привез еду и новости.

— Виталька сходит с ума, позвони ему, Данка, и домой позвони. — Вадик смотрит на упрямое лицо подруги. — Ну, просто скажи, что ты в порядке, и все. Фотографии я заберу, документы получишь через несколько дней. А с оружием надо подумать. Нож я заказал, а вот пистолет… Я бы советовал «макаров». К нему проще найти патроны. А «беретта»… Согласен, модель хорошая, двадцать патронов в магазине, может стрелять очередями, это плюс. Но где к ней найти патроны?

— Возьму сразу много обойм.

— Сколько ни возьмешь, они все равно закончатся. Почему именно «беретта»?

— Она надежнее, чем «макаров».

— Но эта модель весит больше килограмма — без патронов.

— У меня крупная ладонь и довольно сильная. А металлическая складная рукоятка обеспечивает устойчивость при стрельбе.

— Откуда ты все это знаешь?

— В университете ходила два года на занятия по стрельбе.

— И что?

— Ничего. Я хочу «беретту».

Вадим крутит головой. Все, Данка уперлась. Он знает, что спорить бесполезно.

— Ладно. Теперь насчет тех химических штучек. Послушай, у нас там никто про такое и не слыхал. Хотя один парнишка говорит, что они точно есть, но достанет через время, и стоить это будет дорого. А «жучки» я привез.

— Устаревшие.

— Какие были. Вмонтированных в скрепку здесь просто не найдешь. Тот парнишка вроде обещал поискать, а пока возьми эти.

Дана кивает. Что ж, это сейчас не главное.

— Виталька, это я.

— Данка, где ты? Что с тобой? Я приеду, скажи только…

— Не надо. Я в порядке.

— Данка…

— Я вернусь, как только смогу.

— Дана, что бы ты ни задумала, я помогу тебе.

— Не надо. Я справлюсь. Виталик, послушай, я не хочу звонить домой. Скажи им, что я поехала отдыхать, к примеру, в Египет, что ли. В общем, ты знаешь, что нужно.

— Да. Скажи, ты написала правду — ну, в записке? Или просто решила подсластить горькую пилюлю?

— Я когда-нибудь морочила тебе голову?

— Нет.

— Почему ты решил, что я стану делать это сейчас?

— Я люблю тебя, Данка. Слушай, только скажи, и я приеду. Я все сделаю для тебя.

— Я должна сама. А потом я вернусь к тебе и Леке. Пока, Виталька. Я еще позвоню.

Дана смотрит в окно. Солнце захлебывается кровью, между домами залегла синева. Тысячу раз она смотрела в это окно. И вот теперь — опять. Жизнь идет по спирали, и ничего не случается просто так.

«Жить мертвой, в общем, проще. — Дана ходит по пустым комнатам. — Только немного страшно. А что не страшно? Я не знаю».

Дана почти не спит. Урывками она проваливается в короткий сон, напоминающий обморок. Мертвые не видят снов.

Утром Вадим привозит оружие и документы.

— И вот это, смотри. — Цыбе хочется поскорее избавиться от своего груза. — Парень написал, как этим пользоваться.

В кожаном кошельке-косметичке покоятся зеленоватые прозрачные шарики, похожие на мятные леденцы. Это грозное оружие, и Вадик не утруждает свой мозг запоминанием химической формулы и сути реакции.

— Ты знаешь, что это? Где ты про них выкопала?

— Конечно, я знаю, что это. В Интернете нашла, есть специальные сайты. Эти шарики на самом деле — джинн, несущий смерть. Гелевый шарик, но на самом деле это газ. Китайцы изобрели, но широкого распространения они не получили, потому что можно предложить его как леденец — и клиент умрет в течение нескольких секунд, но при этом убийца вполне может отправиться следом. Суть в том, что если окунуть эти шарики в любую жидкость, содержащую воду, через десять секунд гель растворяется и высвобождается газ.

— И что?

— Газ действует молниеносно, вызывая паралич дыхательных мышц, и все, кто в это время находится в радиусе пяти метров, умирают, вдохнув его, а газ разлагается практически мгновенно. Он опасен примерно в первые полминуты, и только если его вдохнуть, а потом — все. Это его недостаток, потому шарики и не получили широкого распространения, что слишком опасны в применении, чуть зазевался — и ты покойник. Но зато этот газ нельзя обнаружить, он распадается в легких и крови в секунду.

— И ты собираешься применить их?