Одна минута и вся жизнь

– Как Лека? – перебивает она мать.

– Хорошо, Дана, не бросай трубку, мы с папой хотим, чтобы ты приехала, тебе там нечего делать одной.

– Я приеду, но позже.

Дана кладет трубку. Ей трудно говорить и не хочется приезжать, потому что придется выдерживать утешения и утешать самой, а она не готова. Она не стадный человек. Но поехать надо. Там, в Белгороде, у нее остались знакомые, которые помогут ей с документами и прочим.

Дана садится в кресло. Она уложила вещи, договорилась со сторожами. Сейчас она уедет, и дом останется один.

– Я вернусь, старина. – Дане жаль свой дом. – Мы с Лекой вернемся, а ты нас жди. И в один прекрасный день мы снова войдем и останемся с тобой долго-долго. А сейчас я должна уехать. Мы же не можем оставить все как есть? Не можем, конечно же. Я буду скучать.

Дана снова обходит все комнаты. Ей страшно уйти и бросить дом, потому что тогда она будет, как улитка, потерявшая свою раковину. Но так надо. Порез на ладони болит, и она знает, что не успокоится, пока ее враг не умрет.

– Я не решила, как я это сделаю, но он будет умирать долго и знать за что. А потом мы вернемся, – говорит она дому.

Дана кладет в сумочку небольшой альбом с фотографиями. На них Стас и дети. И Лидия Петровна. Дана оглядывает гостиную. Ей страшно уходить. Но порез на ладони болит и зовет.

Она запирает дверь. Дубликат ключей есть у начальника охраны. Этот небольшой поселок вырос здесь сравнительно недавно, и охрана пока очень бдительна, мало ли кому вздумается побеспокоить обитателей элитного места?

– Все будет путем, не беспокойтесь. – Начальник охраны старается не смотреть на Дану. – Отдыхайте, придите в себя, я лично прослежу… Простите, ради бога, но скажите, его нашли?

– Его никто и не искал.

– Вот сволочи! Извините, ради бога… Я распорядился, вас отвезут в аэропорт.

– Спасибо.

– Я помогу.

Мужчина берет дорожную сумку и выходит, Дана идет следом. На улице стоит темная машина. Охранник ставит сумку в багажник и раскрывает перед Даной дверцу.

– Счастливого пути.

– Спасибо.

Их глаза на минуту встречаются, и он отводит взгляд. Он когда-то уже видел такие глаза. В Чечне. У смертников.

Дана садится в машину, водитель выезжает на дорогу. Уже вечереет, рейс очень кстати, Дана рассчитала, что сразу по приезде уйдет в спальню, а утром из нее выскользнет – и исчезнет до вечера. Только бы не говорить ни с кем.

Водитель, молодой охранник, заруливает на стоянку и вынимает багаж.

– Спасибо, дальше я сама, – говорит она.

– У меня приказ. – Он смотрит немного виновато. – Да мне совсем нетрудно, я вас провожу, мало ли что.

– Хорошо.

Дана идет к столику регистрации, там для нее оставлен билет. Парень идет следом, и Дане приятно идти рядом с ним, чувствовать, что она не одна в толпе абсолютно чужих людей. Чужих? А вот и нет. Парень остановился у расписания. Где она могла его видеть?

«Это тот самый тип, что привез мне документы. Они проверяют, действительно ли я уехала».

Дане становится не по себе. Она проходит контроль, провожающий ее парень подает ей сумку – багаж уплывает. Водитель молча жмет ей руку.

– Счастливого пути. Возвращайтесь. И не волнуйтесь, все будет в порядке, мы проследим.

– Вы очень добры. Спасибо.

– Счастливого пути. Черт, мне так жаль…

Он резко поворачивается и уходит. Дана чувствует его эмоции.

«Ему действительно жаль. Человек – уязвимое создание. Но это – пока он жив, а я умерла, умерла. Моя девочка, моя малышка, маленькая принцесса в розовом платьице… Ничего, детка, мама их всех достанет».