Одна минута и вся жизнь

Дана молчит. Деньги. Они думают, что за деньги купили свою жизнь. Нет. Сегодня все они купили свою смерть. Все они.

«Ничего, Аннушка, прорвемся! Мама их всех достанет. А ты будь хорошей девочкой и слушайся бабушку и папу. А мама всех их достанет».

— Вы слышите, что я сказал? Почему вы молчите?

«Я молчу? Ах, да. Молчать небольно. Мертвым больно разговаривать».

— Я поняла.

— Вот документы. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Дана молча берет бумаги и закрывает дверь. Значит, во столько оценил проклятый ублюдок жизнь ее малышки и Лидии Петровны. Ладно, договорились.

— Он хотел скрыться от меня. — Дана говорит это пустому дому. — Он решил, что если пришлет ко мне уродливую девку и купленного «мусора», то все будет в порядке. И было бы, если бы он не имел привычки оставлять где попало свои автографы — не сейчас, а раньше. Он думает, что я его не достану.

Дана опускается в кресло, но оно перестало быть уютным. Она кружит по дому. Вот комната Лидии Петровны. Дана входит туда, и ее окутывает запах терпких духов и лаванды. Скоро он исчезнет. На столике большая фотография Стаса. Дана берет ее в руки. Муж смотрит на нее со знакомой полуулыбкой в озорных голубых глазах, и Дана не может вынести этот взгляд. Она не уберегла их дочь. И Лидию Петровну… Говорили, что он просто налетел на них, Лидия Петровна оттолкнула Аннушку, приняв на себя удар. И все бы у нее получилось, но машина вильнула — и Аннушка… Нет. Не думать об этом. Но как не думать?

— Ты не хотела оставить ее одну? — Дана говорит это в пустоту комнаты. — Ты не решилась отпустить ее одну в далекий путь?

Дана впервые обращается к Лидии Петровне на «ты», но уже слишком поздно. Тишина сгущается. Дана выходит и идет по коридору в комнату дочери. Вот кроватка с пологом, книжки на полке, куклы. На столе рисунок. Дана берет его в руки. Аннушка нарисовала их всех — и Стаса тоже. В саду на скамейке сидят они все. Скамейка такая длинная.

«Теперь нам не нужна длинная скамейка. — Дана кладет рисунок на место. — Теперь уже ничего не нужно».

Звонит телефон. Дана злится. Она понимает, что родители беспокоятся, но ведь жестоко постоянно дергать ее и заставлять что-то говорить, оправдываться. Жаль, им этого не понять.

«Любовь тоже иногда бывает жестокой. Вот как сейчас. — Дана идет к телефону. — Мама просто изводит меня. Правда, из самых лучших побуждений, но мне от этого только хуже».

— Дана, мы с отцом решили. Немедленно приезжай. — Мама всегда говорит так, когда не может чего-то контролировать, но очень хочет.

— Нет.

— Дана, это жестоко с твоей стороны.

«Как она умеет поставить все с ног на голову… Почему она не может понять?»

— Мама, я хочу остаться одна.

— Дана, это не обсуждается.

— Нет. Пожалуйста, оставьте меня в покое. — Дана срывается на крик. Никогда она так не говорила с матерью. — Не надо звонить, не надо соболезновать, ничего не нужно, просто оставьте меня в покое!

— Дана, как ты смеешь? Мы же…

— Все, точка. Я потом сама позвоню.

Дана бросает трубку и выдергивает шнур из розетки. Все. Пусть все оставят ее в покое.

— Надо немного успокоиться и составить план. Я достану его. Как ты думаешь, у меня получится? — Дана опять обращается к дому. — Я думаю, получится. У меня теперь есть деньги, поэтому я его достану. Всех их.

Дана поднимается по лестнице и идет в их со Стасом спальню. Здесь им было очень хорошо вдвоем. Больше двух лет нет его. Свет погас. Ни один мужчина не переступил больше порог этой комнаты. Дана не могла даже подумать о таком. Стас был ее вторым «я», он любил ее. А теперь его нет.

«Мне все приснилось. Жизнь — просто череда снов. Ранее был сон о счастье и сбывшейся мечте. Теперь я умерла. Мертвые не видят снов».

Дана ложится на кровать. Здесь они спали с Аннушкой, когда погиб Стас. И Аннушка спасла Дану от безумия, от последнего шага в никуда. Доченька. Дана вспоминает, как они лежали тут вдвоем, как мерно дышала девочка во сне, а ее волосы пахли воробушком и немного духами. Теперь все в прошлом. Это тоже сон.

Дана укрывается, но это мало помогает. Холодно. Пустой дом окружил ее теплотой, словно поддерживая, но ей холодно.

— Мы с тобой, старина, остались вдвоем теперь. — Дана знает, что дом слышит. — Хорошо, что ты ничего не говоришь. Бывают моменты, когда любые слова оказываются просто мусором.

Дана проваливается в полузабытье. Она не спит, но и не бодрствует, ее голова горит огнем, но это неважно. Просто должна пройти еще одна ночь. А днем можно выйти в сад, и станет немного легче. Мертвые не должны ходить по земле. Дана понимает, что она осталась здесь по ошибке.

Раньше ночи казались ей короткими, а теперь им нет конца. Вот и эта ночь длинная и невыносимая. А завтра должны привезти памятники, срочный заказ ее папы, Вячеслава Петровича. Или их привезли вчера? Дана не помнит. Надо пойти на кладбище. Впрочем, незачем ждать утра. Можно пойти прямо сейчас.