Одна на две жизни

Три желтых огонька озарили комнату, и Агния сообразила, что и в самом деле уже сгустились сумерки. Наступил вечер. Неужели она действительно задремала? Это при том, что ночами ее с давних пор мучила бессонница. Она до двух-трех часов ночи лежала с открытыми глазами, думая о Мареке, вспоминая Марека, разговаривая с его тенью, и лишь перед рассветом забывалась коротким сном. Просыпалась через пару часов с тяжелой головой, чтобы прожить еще один тягостный день…

— Как, — собственный голос показался чужим, — как ты попал сюда?

— Вошел, — лаконично объяснил гость, скидывая плащ и вешая его на гвоздь. — У тебя было не заперто.

— Как ты посмел сюда явиться? — Агния почувствовала, что голос ее подводит, и прикусила язык. Гнев, ненависть и ужас, которые она испытывала при виде этого мужчины, лишали ее остатков разума. — Как ты мог вообще переступить порог этого дома?

— Как-как… ногами! — Он склонился над камином, подбросил в него несколько кусков угля из корзины, развел огонь. — И потом, Агни, неужели если я чего-то хочу, меня может кто-то остановить? Или что-то?

Лимания мялась на пороге.

— Простите, госпожа, — проблеяла она, — я не-э-э хотела… Он сам ме-ме-меня заставил…

— Пошла вон, — коротко распорядился гость. — Не хватало еще, чтобы ты тут свои козьи орешки с перепуга рассыпала… Нет, стой! — встрепенулся он, уже когда сатирра кинулась прочь. — Что это тут у нас? — подошел к самовару, потрогал. — Давно остыл… Ну-ка, согрей снова и принеси чего-нибудь посущественнее пары печенек. Есть готовое?

— Пи-пироги, — еле слышно промолвила сатирра. — С капустой…

— Тащи.

Лимания бросила на хозяйку затравленный взгляд. Одним из условий приема козлоногих на работу было обязательное повиновение всем людям без разбора, если они не приказывали что-то незаконное. Но, с другой стороны, она слишком уважала свою хозяйку, чтобы безропотно подчиняться.

— Беги-беги, — подбодрил ее гость. — Твоя госпожа тоже с удовольствием поужинает.

— Я не хочу есть. — Агния наконец собралась с силами. — Тем более с тобой.

Желудок тут же протестующее забурчал — с утра во рту не было ни крошки.

— А почему? — не обращая внимания на возмущение хозяйки, гость расположился в другом кресле, закинув ногу на ногу и покачивая носком выпачканного в пыли сапога.

— Ты не имеешь права здесь находиться! — воскликнула Агния. — Это мой дом. А ты… Ты — убийца!

— Мм? — Он заинтересованно поднял бровь. — Это что-то новое!

— Ты убил Марека! — отчеканила молодая женщина. — Ты не мог простить ему, что он лучше тебя, умнее тебя, добрее… Ты не мог смириться с тем, что я предпочла его тебе! И ты решил избавиться от него.

— Чтобы ты досталась мне? — кивнул гость. — Идея заманчивая, но ей не хватает логики. Ты мне нравишься, Агни. Я хотел сделать тебя счастливой, но отнюдь не таким способом. Ведь сейчас ты несчастна?

Агния кивнула, чувствуя, как на глаза сами собой наворачиваются слезы.

— Вот видишь, — мягко произнес мужчина. — Тебе плохо…

— Да! — со слезами выкрикнула она и, не выдержав, разрыдалась. — И виноват в этом ты! Только ты! Ты убил Марека!

— Снова-здорово! Доказано, что смерть наступила в результате естественных причин!

— Но ты был там! Вместе с ним!

— Да. И поверь, я ничего не мог сделать. Просто не успел. Кроме того, Мар был моим другом… моим братом, несмотря на… на то что было между нами.

— Другом! А ты его предал! И убил!

Внезапно мужчина вскочил на ноги. Он сделал это так быстро, что Агния ойкнула и отпрянула, вжимаясь лопатками в спинку кресла. Он навис над нею, сжимая кулаки. В серых глазах загорелся ледяной огонь.

— Послушай, Агни, — он никогда не звал ее полным именем, — я могу многое от тебя стерпеть потому, что ты мне нравишься. Но, клянусь кишками Первопредка, еще одно обвинение — и ты пожалеешь! Мар был моим сводным братом. Мы выросли вместе. И не тебе бросать мне подобные обвинения!

Похолодев от страха, она вдруг поняла, что сейчас он ее ударит. Кинув беспомощный взгляд в сторону двери, Агния заметила, что та прикрыта. Лимания, конечно, не станет ввязываться. Да и что она может сделать?

— Ариэл, — прошептала она. — Не надо…

Он отступил, все еще сжимая кулаки. Развернулся в сторону двери.

— Кто еще там? — рявкнул, срывая злость.

— Пи-пирожки есть будете? — послышался дрожащий голосок Лимании.

— Давно пора!

Бросая на людей робкие взгляды, сатирра засуетилась у стола, заново накрывая его для ужина. Она, конечно, не слышала и половины разговора, держась в стороне, как и положено вышколенной служанке, но ее присутствие действовало на Агнию успокаивающе.