Одна на краю света

В Анадыре, вернее в Угольных Копях, в ожидании самолета я снова поселилась у военнослужащих. И там добрый Иваныч — прапорщик Александр Иванович Никишин, с которым мы познакомились еще на пути в Анадырь, договорился с экипажем самолета, чтобы меня забрали в Москву. Да и летчики помнили меня — ведь это был тот же самый экипаж, что привез меня на Чукотку.

Список снаряжения

КАЯК. «Шкуры» моего каяка были сшиты из финского тентового материала (у меня ведь есть две шкуры), отличающиеся толщиной. Тентовый материал бывает очень разнообразным, но в основе его лежит более-менее плотная капроновая ткань с двух сторон покрытая слоем пластика. Таким материалом обтягивают кузова грузовых машин. На Чукотку я взяла более тяжелую, но зато более прочную оболочку. «Шкура» в основном протирается в тех местах, где соприкасается с каркасом, поэтому я усилила ее дополнительным протектором — приклеила узкую ленту того же материала по днищу (по кильсону). И кроме этого, под кильсон я всегда вставляю полоску пены — ижевского туристского коврика, который смягчает удары кильсона о камни.

«Шкура» весила 4 килограмма. Конечно, ее можно было бы облегчить за счет более легкого материала, поставленного на деку — верхнюю часть оболочки, но на это у меня просто не хватало времени перед Чукоткой. Между каркасом и «шкурой» каяка, вдоль его бортов располагаются надувные баллоны. Они распирают «шкуру», придавая ей ровную плавную форму и, одновременно, защищают оболочку, не давая ей прорываться в местах, где проходят стрингеры и привальники, амортизируют при навале бортов каяка на камни. А, главное, они придают каяку непотопляемость. Даже если его залить водой до самого верха. Баллоны моего каяка были склеены из того же материала, что и гидроштаны, гидрочулки и гермомешки — легкого и прочного прорезиненного капрона — «черного дождя», в просторечии называемого «чернухой». Вес двух баллонов — весомой гарантии спасения каяка и, следовательно, одинокого каякера при перевороте на обширной открытой акватории — равнялся всего одному килограмму.

ВЕСЛО. Изготовленное питерской фирмой «Тритон». С металлическим цевьем и стеклопластиковыми лопастями.

РЮКЗАК. Самодельный анатомический рюкзак из авизента на 70 литров. Еще у меня был «пенал» (небольшой узкий чехол) для труб каркаса каяка, весла и спиннинга.

КОВРИК. Специальной банки в моем каяке нет. Я сижу в нем почти на дне, на обычном ижевском туристском коврике, надрезанном не до конца на пять частей и поэтому легко складывающимся гармошкой. На нем же я и сплю. Таким совмещением функций экономится место в каяке и уменьшается вес снаряжения.

ТЕНТ И ПАЛАТКА. Я учла все недоработки прошлогоднего вояжа. Решила взять тент, который сшила на двоих, пусть он будет немного тяжелее, зато в нем будет комфортно. Соответственно, палатку внутрь я также взяла побольше прошлогодней. Палатка была сшита мною из тонкого парашютного капрона. Предполагалось ставить ее под тентом, когда будут комары. Весила она 400 граммов.

Тент я сшила из материала АЗТ, он, как мне казалось, будет более ветроустойчив. Тент был сделан как двускатная палатка без дна и без боковин, то есть, скаты крыши доходили до земли. С апсидой (полукруглым расширением из трех треугольных клиньев) на молнии на входе. По всему периметру была подшита 20-ти сантиметровая полоска ткани для того, чтобы заваливать края тента камнями. Вес тента 1,3 кг. Высота — 115 см, длина 3 м, ширина 1,5 м.

Колышки на этот раз взяла обычные дюралюминиевые, из уголка. Тент ставился на двух половинках моего каячного разборного весла, но так как они были короткими, были сделаны вставки из кусочков дюралюминиевой трубки.

СПАЛЬНЫЙ МЕШОК пуховый, весом в полтора килограмма. Этот спальник достался мне уже не новым с распродажи снаряжения Владимира Балыбердина, трагически погибшего в автокатастрофе, — первого советского альпиниста, покорившего в связке с Эдуардом Мысловским Эверест в 1982 году.

ОБУВЬ. Брать болотные сапоги или не брать? Этот вопрос долго мучил меня. Все известные мне путешественники, геологи ходили по Чукотке в резиновых сапогах. Но я так не люблю эту тяжелую обувь, даже с облегченными голенищами. И тут на работе мне поручили провести интервью с недавно пришедшими с Чукотки свердловскими путешественниками, руководителем экспедиции «Дорогами России» Николаем Рундквистом и участником Костей Мержоевым. Я, естественно, не упустила случая выпытать все технические подробности и поинтересовалась возможностью ходить без сапог. «Ну, может, там все-таки мягкий грунт, мох, может можно идти в гидрочулках, может не скоро протрутся?» — вопрос был поставлен «грамотно», отрицательный ответ дать на него было нелегко, и Костя разрешил мои сомнения: «Да, наверное, можно…»