Одна на миллион

– Марина, что-то случилось? – подойдя к её столу, спросила я прямо. – Я тебя чем-то обидела?

– Не понимаю, о чём ты, – не глядя, ответила она.

– Ну я же вижу.

Я встала перед ней, скрестив на груди руки. Буквально над ней нависла, показывая, что не уйду, пока она не даст объяснения. Она, конечно, не вытерпела.

– Извини, мне сейчас некогда, – пробурчала она. – А тебя ждёт Сергей Иванович.

– То есть ты не хочешь со мной разговаривать?

Она посмотрела мне в глаза, но взгляд мой не выдержала, отвернулась.

– Я не хочу с тобой разговаривать. Извини.

– А причину узнать можно? – надменно поинтересовалась я.

Но надменность тут – всего лишь маска. Поскольку, что уж скрывать, её тон и её слова меня уязвили, вот уж ей я точно ничего плохого не делала. Однако и показывать свою обиду я не собралась. Ещё чего!

Ответить она не успела, ей опять позвонили. Марина с явным облегчением потянулась за трубкой, но я её опередила. Приподняла первая и тут же опустила на рычаг.

– Я не уйду, пока ты не объяснишь, что я тебе такого сделала.

Она посмотрела на меня как на врага и вдруг выдала:

– Не мне. А что – думаю, ты и так знаешь.

Но я не знаю! Я растерялась. Стала судорожно перебирать в памяти все мои косяки, нарочные и нечаянные, но всё это когда себе было! Сейчас-то я уже не такая, я давно ничего плохого не делала, наоборот, стараюсь, постоянно стараюсь, из кожи вон лезу…

Может, какая-то старая моя выходка неожиданно аукнулась? Но ничего такого, чтобы уж из ряда вон, я не делала даже в свои «лучшие» дни.

– Знаешь, Лина, я всегда была на твоей стороне, – произнесла Марина таким тоном, будто я родину предала. – Я понимала, как тебе трудно было привыкнуть и так кардинально поменять свою жизнь. Все в нашем отделе, да и, наверное, во всём офисе, считали тебя высокомерной избалованной мажоркой, без совести, без принципов, которой плевать на чужие чувства. Но Соболев всегда в тебя верил. Он всегда говорил, что ты просто совсем другая, не похожая на нас, вообще ни на кого не похожая. Но, наверное, девчонки оказались правы, и он просто видел в тебе то, что хотел видеть…

– Что за ерунду ты городишь?

Снова раздалась телефонная трель, только теперь звонили ей на сотовый.

– Да, Сергей Иванович, – ответила на звонок Марина, предварительно откатившись в кресле подальше, как будто опасалась, что я наброшусь на неё и вырву мобильный из рук. – Да, она пришла… здесь… я ей передала.

Потом взглянула на меня и сухо повторила:

– Сергей Иванович требует тебя немедленно.

В полнейшем недоумении я отправилась к отцу. Что имела в виду Марина – я так и не поняла. Несла какой-то несуразный пафосный бред. Однако этот бред изрядно меня расстроил...

В приёмной тоже было пусто, и хорошо. Стукнув пару раз для приличия, я вошла в отцовский кабинет, молча села в кресло перед его столом, закинув ногу на ногу.

– Ну наконец-то, – процедил он недобро. – Соизволила явиться.

– Я, вообще-то, делом была занята…

– Я в курсе твоих дел, – перебил меня отец. – Сдай мне пропуск. Больше ты здесь не работаешь.

От неожиданности у меня вырвался из груди нечленораздельный звук. Я поднялась с кресла.

– Это почему? С какой стати? Что, вообще, такое? Знаешь, а я не желаю увольняться!

– Сейчас у меня нет ни времени, ни желания обсуждать всё это. Мы ещё поговорим с тобой, но позже, дома. Однако ты, как всегда, бесподобна. Натворить дел, а потом невинно спрашивать: что такое?

Я выпрямилась и холодно сказала:

– Мой непосредственный начальник – Соболев. Вот пусть он меня и увольняет.

Отец вздёрнул удивлённо брови, затем, хмыкнув, покачал головой.

– Соболев тебя и увольняет. То есть, не совсем так. Точнее, Вадим Сергеевич поставил меня перед выбором: или он, или ты. И я был бы идиотом, если бы предпочёл одному из лучших своих сотрудников тебя, непутёвую дочь, за которую я только и делаю что краснею. Но, к счастью, я не идиот. Так что, дорогая моя, сдай пропуск и до свидания.

Несколько бесконечно долгих секунд я просто стояла, окаменев, и таращилась на отца, не в силах поверить, что он всерьёз.

Соболев не мог так со мной поступить! Да и не за что ведь.

Однако мой отец не шутил. Мой отец вообще никогда не шутит.

– Но я же ничего такого не сделала. За что? – пролепетала я срывающимся голосом.

– Давай только без этого. Не виноватая я, он сам пришёл. Слышали уже и не раз, – раздражённо произнёс отец. – Сдай пропуск по-хорошему и езжай домой.

Я сглотнула подступивший к горлу ком. Открыла сумочку, с трудом нашарила в её недрах пропуск. Швырнула на стол перед ним и, развернувшись, вылетела из кабинета отца, а спустя пару минут – и из здания. Была бы моя воля, я бы и из города умчалась.

А, может, так и сделать? Нет, сначала я хочу выяснить, что произошло, а потом… Потом и разберусь, что делать дальше.

2

За четыре месяца до этого

Мама всегда говорила: «Больше всего на свете не хочу быть старой. Уж лучше погибнуть в самом расцвете, чем видеть, как уходит молодость и красота. Нет, правда, это было бы даже здорово – уйти быстро, ярко и внезапно».