Одна на Троих

– В смысле? – недоумеваю я. – Я же ни с кем не пообщалась!

– Тебе и не надо! На тебя посмотрели , тебя одобрили! А теперь милая работать, – даёт наставление она, и я работаю с небольшим перерывом на варку кофе и задержкой на час после работы, чтобы подбить все намеченные дела на сегодняшний день. Уезжаю я также без дополнительного внимания со стороны руководства, по причине того, что никого из них уже нет на месте.

Я самый ответственный работник? Или просто тормоз?

* * *

– Ну–у–у. . . – выносит Илья свой первичный вердикт, оцениваемой наряд, в котором я собралась на благотворительный бал вместе с ним этим вечером. – А как вам? – обращается он к партнёрам, присутствующим в его же кабинете в полном составе.

– Ну–у–у. . . – тянет теперь Соболев. . .

– Ты прекрасна! – отвешивает мне комплемент Чернов, портя, судя по всему, коллегам всю игру.

Глава 27

Илья

Тот самый редко встречающийся случай, когда не наряд делает человека, а наоборот.

Маша выглядит. . . мило. . .

Настолько, что я бы точно порекомендовал кассиру потребовать у неё документы при продаже спиртного.

Да, это определенно сама Алова, если бы это платье было на Марго, с которой мы и посещали все подобные мероприятия последние несколько лет, всё выглядело бы идеально.

Я не силен в деталях, но то, что это качественная, брендовая вещь, видно невооружённым взглядом.

Дело в другом. . . Впечатление, которое мы должны производить, требует иного. Будь мероприятие чуть проще и с более выраженной развлекательной направленностью, Маша бы идеально вписалась, но не сегодня.

– Цветочек, оденешь его, когда стукнет тридцатник, и точно появится шанс, встретить тех самых, что окружали тебя в момент окончания школы, – сдержанно ухмыляется Никита.

Понимаю, что его выданная оценка имеет какую–то предысторию, и по тому, как Маша отводит голову в сторону, становится ясно, что ей это неприятно.

–Главное, Илья, не вздумай отпускать её далеко от себя. Знаю я эти благопристойные мероприятия, где после торжественной части, чтобы кого–то найти, нужно облазить все кусты, – делится советом Лёшка.

– Чернов, думай о чём говоришь! – одергиваю его я. – Сам ни разу не соизволил посетить ни одного приема, а всё туда же. Свободны, – обращаюсь я к ним обоим. –Мы с Марией Васильевной ещё раз пройдемся по программе, отметимся на вечере, и до конца года закроем этот вопрос. Всё остальное в этом ключе только точечно и адресно.

– Цветочек, слышала? От Ильи ни на шаг! – не может не оставить за собой последнего слова Соболев.

– Мария Васильевна, – напоминаю ему я, на что он возмущённо фыркает, но все же выметается из кабинета, прихватывая с собой Чернова.

– "Цветочек". Не обижает? – интересуюсь я у всё ещё стоящей на прежнем месте в своем изящном кружевом платье Маши.

Мотает головой в ответ:

– Оно у меня ещё с детского сада, но многое, конечно, зависит от того, в каком тоне и контексте употребляется.

– Я с ним поговорю, – обещаю, потому что знаю, что в обычных, комфортных условиях Никита вполне способен себя контролировать. Сейчас же "месть" явно затянулась, не пойму с чего?

– Спасибо, – бросает она быстро, аккуратно цепляя пальчиками кружево и поправляя платье на бедрах.

Ей действительно идёт. . . Кружево идеально подчеркивает талию, грудь и линию плеч, причудливой вязью спускаясь по рукам.

– Маша, – решаю я зайти немного с другой стороны. – Ты не будешь против, если мы перейдем на менее формальное общение? Так намного проще в решении и. . . объяснении некоторых вещей.

– Мне удобно так, как есть, Илья Константинович, – сразу же бросает она на меня настороженный взгляд.

– Мне неудобно, – продолжаю продавливать я свою позицию.

– Вы тоже хотите называть меня "цветочком"? – кажется, искренне расстраивается она.

– Нет, Машей.

Вздох облегчения, кивок головой в знак согласия.

– А мне удобнее – Илья Константинович, – с небольшим вызовом произносит она, ожидая моей реакции.

– Договорились, – быстро закрываю я эту тему, переходя к той, ради которой все собственно и затевалось.

Не могу назвать себя экспертом в женской психологии, но кое с какими приемами я всё–таки знаком.

Очень аккуратно объясняю, почему ей придется сменить наряд.

Краснеет: сначала слабый розовый оттенок проступает на скулах, а затем равномерно покрывает всю поверхность щёк.

Это так. . . по–девичьи наивно и искренне. . . Но в работе будет только мешать, поэтому чем быстрее мы избавимся от такого открытого проявления чувств, тем проще Маше станет вести деловое общение.

– Но у меня. . . – начинает было оправдываться она, что я немедленно пресекаю, поясняя:

– Это мой недочёт. Марго всегда самостоятельно занималась подготовкой, поэтому я действовал на автомате. Но это не проблема, на сегодня все дела практически закончены, освободимся на полтора часа раньше и всё решим.

– Хорошо, – склоняет голову Маша, соглашаясь. – Я тогда переоденусь и вернусь, у меня есть ещё пара вопросов по участникам мероприятия и тому, чем они могут быть нам полезны.

– Да, конечно, – даю добро я и ещё полминуты борюсь с собой, чтобы не попросить ее остаться в этом платье до самого отъезда.

Красивая.