Одна на Троих

– Нет, – как эхо, повторяю за ним я и делаю то, мысли о чём сводили меня с ума всю эту неделю – прижимаюсь своими губами к его и целую Никиту сама. . .

Моего. . . единственного. . . мужчину. . .

Глава 44

Никита

– Илюха, как вам это удалось? – не могу сдержать довольного хохота.

– Независимый докладчик нам очень пригодился, – с гордостью отвечает мне он. – Ты не представляешь, какие у них были лица, когда после феерического выступления подставной Крапивинской фирмы с украденными данными, началась наша собственная презентация. Лешкин расчёт был верен, они прошлись по верхам, не вдаваясь в детали, а на первый взгляд, формулы практически идентичны.

Ник, ты знаешь, я не любитель, пиара подобного рода, но это была бомба! Скандалы такого масштаба случаются нечасто.

– Нам не привыкать, – хмыкаю я, комфортно устраиваясь в кресле. – Как Лёхе удалось так быстро натаскать Арину?

Теперь очередь хитрой ухмылки Ильи.

– Первое впечатление, Никит, очень обманчиво. В её случае его можно смело умножать на два. И это только добавило остроты, когда вместо Маши место докладчика заняла она.

– Я обязательно посмотрю запись, – в предвкушении потираю я руки. – Что там с комитетом по этике?

– А что с ним может быть? Они в прямом смысле офигели, когда увидели уже готовый пакет документов обвинения в промышленном шпионаже и факте воровства, но негласно, конечно же, осудили нашу тактику.

– Ну ещё бы. Веришь, я сам сидел минут десять и складывал цепочку после приезда Кротова и введения в курс дела. И, к сведению, я все ещё зол на вас, что меня так нагло исключили из круга посвященных.

– Да ладно, Соболев, а сам–то? – припоминает он мне манипуляции с доступом к номеру Маши.

– Хорошо, один–один, – поднимаю я руки в примирительном жесте.

– Вот то–то! Я и сам узнал только месяц назад, ЧТО они собрались провернуть. Но, к слову сказать, если бы Марго с Черновым со своей программой ведения параллельных разработок для отвода глаз, сообщили мне об этом раньше, я был бы против. Слишком большие риски, они и Диану ввели фактически, как расходный материал и ещё не известно, чем бы это закончилось, не поймай мы её на мелочи, – взгляд Воронова становится серьезным, и он поясняет: – Алик, как представитель Интерпола, конечно, выступал в роли некого гаранта, но когда его вывели из игры, наша задница, в общем–то, оставалась неприкрытой, именно тогда меня и удосужились информировать. Ну и Маша, конечно, подвернулась идеально. Ты уже общался с Крапивиным?

При упоминании имени этого урода меня передёргивает.

– Нет, и если честно, не собираюсь, потому что после вскрытия всех подробностей, у меня только одно желание. . .

Перед глазами встаёт запись допроса Стеллы, где она сначала корчит из себя сумасшедшую, но при умелом давлении следователя, резко приходит в себя и рассказывает подробности, о том, что помимо щедрого вознаграждения за посредничество между Крапивиным и людьми, которые осуществили диверсию на вечере у Раисы Матвеевны, он же пообещал отдать ей на откуп Машу.

С силой ударяю кулаком по столу.

– Всё позади, – сразу же напоминает мне Илья, выдергивая из мрачных воспоминаний.

– Крапивину ещё ничего не предъявили.

– Не переживай, в ближайшие несколько лет ему точно будет не до нас, – намекает мне Илья на разговор с Аликом, как раз и занимающимся делом этого урода.

– Стараюсь, – с благодарностью киваю ему я. – Вчера звонил Лёха, – вспоминаю, что так и не поделился новостью.

– И? – вижу, как каменеют плечи Ильи.

– Он её нашёл. Когда Диана поняла, что к чему, она реально испугалась за свою жизнь и спряталась у давней подруги матери где–то на юге Италии. Но ты же знаешь Чернова, ему только повод дай попреследовать симпатичную девчонку.

– А что насчёт отцовства? – естественно, Илья не может проигнорировать одну из самых популярных сплетен у нас на работе.

– Послал меня нафиг.

– А это значит да или нет?

– А хрен его знает, но в ближайшую неделю его точно не будет.

– О! О неделе! А меня не будет со следующей.

– С чего это? – вопросительно смотрю я в меняющееся на глазах лицо Воронова.

Оно светлеет и расплывается в такой счастливой, умиротворенной улыбке, что я сам присоединяюсь, делая то же самое.

– Что всё? Попал? – подбиваю я друга на признание.

– Ты не поверишь, но ей одним своим присутствием удается стирать весь негатив, всю серость и будничность. Когда она рядом, у меня словно вообще нет хвоста прожитых лет, – делает он глубокий вдох, а в глазах начинают сверкать яркие всполохи удовольствия.

– На сколько? – обречённо интересуюсь я.

– На месяц. Как раз до начала школы у Вики.

– Воронов, имей совесть! Я тоже хочу отдохнуть! А если ни тебя, ни Лешки. . .

– Соболев, у тебя есть цветочек. Твой обожающий работу цветочек, – тихонько начинает ржать он. – У вас без нас здесь будет идеальная среда обитания! Работа, работа, работа! Вы созданы друг для друга, Соболев!

* * *

– Ма–а–аш, – щекочу я носом шею своего цветочка, пристроившись позади её рабочего кресла, – ты можешь сделать это завтра.

– Никит, дай мне ещё пять минут.

– Ты просила их ровно пятнадцать минут назад.