Одна на всех

— Да я бы сразу позвонил, — сказал Фомич и развел руки. — Везде уже были, где он мог бы залечь. Алекс звонил, сказал, что Оладик на Москву может пойти.

— На Москву?

— Казино осталось практически без охраны.

— И что?

— А если он его захватит?

— Отобьем.

— Со стрельбой?

— Черт! — Магриб скривил физиономию.

Времена сейчас лихие, жестокие. Люди воспринимают это как должное, но если в казино прольется кровь, то проблем с клиентурой не избежать. Она будет обходить «Форт Фокс» седьмой дорогой, а это удар по кошельку, причем вроде как общему.

Казино принадлежало всей братве. Магриб свободно распоряжался доходами, получаемыми от него, направлял их себе на пользу, но сути дела это не меняло. Если Оладик захватит казино, то будет иметь на него те же права, какими обладал сейчас Магриб. Оладик окопается там и замкнет денежный поток на себя. Надо менять старую систему, переводить казино в свою личную собственность, но сначала придется подавить мятеж.

— Я тут еще пацанов нашел из резерва. Их можно задействовать. Пусть Алекс в Москву едет.

— Дело, — сказал Магриб.

Команда у него не очень большая, до полусотни штыков еле-еле дотягивает. Под пятой целый город, а еще нужно обслуживать интересы в Москве. Всем, кто реально в строю, приходилось платить. Поэтому под рукой у Магриба был еще так называемый резерв. Он готовил этих пацанов, воспитывал их, время от времени подключал к реальным делам, но на довольствие не ставил, держал на подачках, не более того.

— Только тут вот какая закавыка… — Фомич замялся. — Оладик у этих пацанов реально в авторитете. Если вдруг что, они могут пойти в отказ.

— Объясни им, что у Оладика крыша съехала.

— Да, объясняю. Они вроде все понимают, но так это на словах.

— Так, может, и ты за Оладика? — резко спросил Магриб.

— Нет, я только за вас! — заявил Фомич и выдержал взгляд босса, не отвел в сторону глаза.

— Вот и хорошо. А пацаны пусть подъезжают, я с ними сам говорить буду.

В принципе он взял процесс в свои руки, но и Фомич тут был очень даже при делах. Он мог попробовать изменить курс, как это делал Венс. Да и Оладик, получив самостоятельность, отбился от рук. Чем это закончилось?

Нет, нельзя расслабляться, нужно самому стоять у штурвала и направлять парус по ветру. Но при этом Магрибу очень хотелось расслабиться в фешенебельной каюте. Слишком уж привык он к комфорту, чтобы куковать всю ночь в компании с Фомичом.

Ночь теплая, но в беседке как-то не комильфо. Рядом целый дом, в котором и сауна, и купальный павильон. Магриб строился с размахом. Пацаны ему завидовали, возможно, и осуждали.

— А ты, Фомич, давай-ка переезжай отсюда в сауну. Бассейн в твоем распоряжении. Щенков в нем топить будешь, — сказал Магриб, усмехнулся и подмигнул Ершику и Альту.

Они уже не щенки, а матерые псы, которые просто обязаны рвать зубами всех, кто угрожает их боссу. Щенки — это те, которые еще только начинают. Оладик — пример для подражания? Ну-ну, пусть только попробует кто сказать хоть слово в его защиту!

Но никто ничего не сказал. Альфред привез четырех салаг, и Магриб лично толкнул им речь. Пацаны слушали его с открытыми ртами. Как же, сама живая легенда снизошла до них.

Домой Магриб возвращался, ощущая себя звездой первой величины. Его боятся, уважают. Он в этой жизни добился всего, чего хотел. У него реальный бизнес, а какой дом! Во всем Денисовске ни у кого такого нет.

Наташа должна была стелиться перед ним, петь ему дифирамбы за честь, оказанную ей. Но она спала как убитая. В комнате ощутимо пахло перегаром.

На тумбочке стояла недопитая бутылка коньяка. Магриб оставлял Наташе виски. Он нахмурился и тронул ее за плечо, но она лишь натянула простыню на голову.

Его наложница должна была спать голышом. Кто разрешил ей лечь в халате? Никакого контроля! Полный бардак!

Магриб столкнул Наташу с кровати. Она упала на пол, проснулась и кое-как, сильно шатаясь, стала подниматься.

— Коньяк из бара взяла? — строго спросил он.

— Не помню, — ответила Наташа и мотнула головой.

Но от этого ее шатнуло еще сильней. Она потеряла равновесие и бухнулась на кровать.

Магриб повел рукой, разрешая ей сидеть.

— А кто ты такая, помнишь?

— Не очень.

— А зачем ты здесь?

— Даже говорить страшно.

— Страшно?!.. А чужой коньяк без спроса пить не страшно?

— Я не помню, как его брала.

— Ты знаешь, что за это бывает?

— Там вокруг дома столько людей! Я их испугалась.

— За это убивают, — жестко сказал Магриб.

— Нет, не надо! — Наташа умоляюще посмотрела на него.

— Но если коньяк не чужой, а свой… Ты же моя женщина, разве нет? — спросил он.

— Ну…

— Ты хочешь, чтобы коньяк был твоим?

— Да!

— Тогда раздевайся!..

— А если коньяк чужой, то что? — Наташа попыталась ухватиться за соломинку, но в руках у нее оказалась фига.

— Тогда смерть.

Наташа вздохнула, поднялась, распахнула халат и глянула в сторону окна.

— Вот и умница.

Магриб не нуждался в разогреве. Он навалился на Наташу, и его мустанг с места взял в галоп. Плевать ему было на то, что при этом чувствовала женщина.