Одна, но пагубная страсть

Я кивнула, соглашаясь, но думала о другом.

— Дима им говорил, что кто-то ему сказал, будто сейф раньше его ограбили. «Он мне соврал» — так, кажется.

— Ну, — кивнула Ленка.

— Это что же получается? Дима знал того, кто вскрыл его сейф?

— Что-то я не улавливаю, — забеспокоилась подружка.

— Дима сказал «он», — боясь, что мысль, явившаяся мне внезапно, так же внезапно исчезнет, начала я. — А грабителей было двое, тех, что охранников перестреляли. И этих, что Диму убили, тоже двое. Они о чем-то Диму спрашивали, а Дима сказал, что некто, кого Дима назвал «он», утверждал, что сейф раньше его ограбили. А раньше его предположительно были те самые двое. Но они желаемого в сейфе не нашли, не то бы сегодня Диму не допрашивали.

Ленка вытаращилась на меня в полнейшем изумлении.

— Ой, Катенька, какие у тебя разнообразные мысли…

— Не перебивай! — отмахнулась я. — Дима сказал «он», а не «они». Логично предположить, что «он» — тот самый тип, которого ты по голове стукнула.

— Почему логично?

— Потому что один, и он нас возле открытого сейфа застал.

— Он думал, что мы сейф ограбили?

— Конечно. Что еще он должен был подумать?

— А Дима о нем знал?

— Выходит, что знал.

— Дима знал, что парень в сейф полезет? Или он его вместо сторожа оставил?

Я тряхнула головой.

— Наверное, Дима его как-то обнаружил, вышел на его след, а грабитель сказал, что в офисе его опередили.

— И Дима не отправил его в милицию? — удивилась Ленка.

Она права, чепуха получается. Я еще немного напряглась.

— Дима сказал, что его ограбили, что из сейфа свистнули сто сорок тысяч. А если деньги в коробке те самые…

— Здесь сто тридцать пять.

— Знаю. Выходит, Дима об ограблении знал, деньги спрятал у себя, а ментам заявил, что их украли.

— А так как денег не было, — подхватила Ленка, — эти типы пришли и убили его. Ужас.

— Что-то тут не так, — покачала я головой.

— Да тут все не так! — возмутилась Ленка. — Менты людей убивают, бизнесмены сами себя грабят…

— Вот! — взвизгнула я, чем слегка напугала Ленку. — Что, если Дима не просто знал об ограблении, а сам его подстроил?

— Час от часу не легче. Зачем ему это?

— Действительно, зачем? Допустим, хотел сжульничать, деньги присвоить. Но деньги эти ему принесли за квартиру, которую Дима продал, так что выходит, он сам себя ограбил. Какая же ему от этого выгода? — Слушай, — вздохнула я, — вроде Козлов что-то такое говорил о диске. Говорил?

— Может, и говорил, — пожала плечами Ленка. — Я, если честно, мало что слышала.

— Мне кажется, они именно его искали, — продолжила я.

— Диск? Какой диск и зачем он убийцам?

— Не знаю.

— Диск — это глупость, — заупрямилась Ленка. — Вот деньги — это понятно, а зачем кому-то диск?

— Вдруг на нем что-то очень важное? — в свою очередь, не отступала я. И тут вспомнила:

— И у Наташки он диск искал.

— А ведь точно! — опять вытаращила Ленка глаза. — Катя, я преклоняюсь перед твоей сообразительностью. Давай говори, что дальше делать? Я на грани срыва, надо все это как-то прекращать.

— Что? — не поняла я.

— Все, — лаконично ответила подруга и повторила:

— Говори, что делать.

— От денег избавиться.

Ленкина физиономия вытянулась.

— Катя, я тебе честно скажу: к такому я не готова. То есть, когда мы сидели на скамейке, я была совершенно согласна, но теперь, когда они лежат в коробочке и мы их даже пересчитали.., это свыше моих сил. В конце концов, мы хотели их свистнуть. Они принадлежат Наташке.., и нам немножко.

— Корыстная ты душа, — устыдила подружку я.

— Да кто же деньги выбрасывает? — возмутилась Ленка. — Давай хоть в детдом отнесем, что ли…

— Думаешь, это так просто? Ладно, что с ними делать, пусть Наташка решает. Но если их у нас найдут…

— А мы их закопаем, как договаривались, — неизвестно чему обрадовалась Ленка.

Мы дождались момента, когда в сонном городе заработает общественный транспорт, и вновь поехали на Наташкину дачу. Жертвой был выбран куст пиона, он уже отцвел, и мы решили, что особого ущерба ему не нанесем. Деньги были переложены в металлическую коробку, которую поставили на дно ямы, а сверху водрузили пион, полили его как следует, в надежде, что близкое соседство с иностранной валютой пойдет растению на пользу.

Покидать Наташкину дачу почему-то не хотелось. Мы устроились на веранде пить чай, Ленка поглядывала на пион, а я разрабатывала план военной кампании. Если честно, с планами было туго. В общем, стало ясно: надо советоваться с Наташкой, тем более время самое подходящее, в том смысле, что она уже проснулась.

— Про Димку я лучше ей сама скажу, — вздохнула Ленка. — А то брякнешь, не подготовив. А он не чужой ей человек, и вообще…

— Хорошо, подготавливай, — с радостью согласилась я.

И Ленка набрала заветный номер.

— Привет, — упавшим голосом сказала Наташка.

— Наташенька, — заунывно начала Ленка, — в жизни каждого человека бывает период испытаний, который ему надлежит встретить мужественно, не роптать на судьбу…

— Да не ропщу я, — ответила Наташка. — Просто за вас переживаю. А вы откуда про испытания знаете? Димка, что ли, позвонил?

— Кому? — обалдела Ленка.

— Ну, не знаю, — ответила Наташка. — Кто-то вам сказал, а кроме него, некому.