Одна ночь

- Москву никогда врагу не сдадут, - заявил Койт с какой-то даже торжественностью. - Падение Москвы означало бы проигрыш войны. Но война не может кончиться триумфом фашизма, против этого восстает вся логика развития общества.

- История знает и революции и контрреволюции.

- Война началась в условиях, благоприятных для немцев и неблагоприятных для наших войск. Неожиданное и вероломное нарушение пакта о ненападении дало фашистам определенные преимущества, однако добытый коварством перевес не может быть вечным.

- Не надо меня агитировать, - сказал Яннус, которого покоробили эти слова. - Я и думать не думаю о падении Москвы, хотя гитлеровские полчища не так далеко от столицы, и я надеюсь, что этого не произойдет. Но я не согласен с тобой, что падение Москвы означает поражение в войне.

Даже со своим другом Койту нелегко было найти общий язык.

Яннус, как мог, топал на своих ходулях. Многое отдал бы он за более послушные ноги.

На этот раз Маркус шагал рядом с Адамом. Боцман шел, чуть подавшись вперед и по-медвежьи переваливаясь с боку на бок. У невысокого и широкоплечего боцмана была фигура борца или штангиста - длинное ту-ловище и короткие, колесом ноги. По походке его легко было узнать даже в ночном снегопаде. Адам ничего не расспрашивал, не выпытывал, подобно Яннусу, и ничего не хулил, как Юлиус Сярг, с ним было приятно идти.