Одна ночь (сборник)

На дворе он увидел громадную толпу. Курили, горланили, шум, гам. Парни, безработная братия, демобилизованные солдаты и матросы. Среди моря мужских скул мелькали то там, то сям и женские щечки, приятно разнообразя эту грубую, орущую орду. К реву голосов примешивался шум падающей воды. Где-то рядом слышался бурный, клокочущий поток, он лопотал своё, словно участвуя в общем собрании толпящихся тут людей. Толпа стояла тесным кругом, в центре которого, посередине двора, зиял провал, асфальт в этом месте обрушился, из провала поднимался зловонный пар и смрад канализации, и внизу ревела, низвергаясь в бездну, подземная река, поток сточных вод, день и ночь текущий под городом. Вся эта орда ожидала очереди к врачам. Военно-окружная медкомиссия еще не начала свою работу. Загинайло с трудом допытался: где тут вход. Только десятый опрошенный услышал, что от него хотят узнать, ткнул указательным пальцем, едва не выбив глаз у своего товарища:

— Для офицеров отдельно. С тыла, старлей, зайди. Там у них приемный покой. Морг то есть. Жмуриков приносят-уносят. Ты не пугайся, рядом дверца. Там полковников принимают, майоров. Попробуй, может, и тебя пропустят.

Обогнув здание, Загинайло нашел нужную дверь. Поднялся по черной лестнице на второй этаж. Туда указывала стрелка. Попал в коридор. Облезлые голубые стены. В отличие от столпотворения во дворе тут, можно сказать, приятное безлюдие, как в пустыне. Дойдя до половины коридора, Загинайло уже не надеялся увидеть тут человека. Но слева обнаружилась площадка и там регистратура. В регистратуру — три офицера, разнозвездные и разных родов войск: полковник, майор, лейтенант. Загинайло спросил у лейтенанта с зелеными погонами пограничника, который стоял последним в очереди:

— Что там дают, в этой амбразуре?

— Медкарту дадут, заполнишь сам. И номерки к врачам, — охотно ответил пограничник.

— За день успеем пройти медкомиссию? — задал еще один вопрос Загинайло.

— Можешь не сомневаться! — веселым голосом ответил лейтенант, доблестно охранявший государственную границу на суше.

— Пулей полетишь из кабинета в кабинет. Посмотрят: руки-ноги есть, голова на месте, не немой, не глухой, не хромой. Остальное им до лампочки. Летчика и смотреть не будут, — лейтенант показал на подполковника с голубыми петлицами, в шапке с крылышками, которую он не снимал в помещении, должно быть, из уважения к воинской дисциплине. — Что на него смотреть, — добавил словоохотливый лейтенант. — Здоров, как боинг. В Управление пойдет, к небу поближе. Нам сверху видно всё, ты так и знай, — лейтенант засмеялся, показывая полный рот железных зубов.

— Где зубы потерял? — спросил Загинайло.

— Ты не поверишь. В Будапеште! — ответил лейтенант. — Так булыганом саданули, что за один раз все и вышибли. К дантисту не надо лишний раз ходить. Да я и не жалею, эти и лучше, чем костяные, их и чистить не надо, я их уже пять лет не чищу, они же нержавеющие, только почернели чуть-чуть, — лейтенант разинул пошире рот и показал пальцем, где у него почернели зубы. Загинайло не успел убедиться в правдивости его слов, потому что у пограничника подошла очередь, и свирепоглазая медсестра, гибкая, как кобра, высунувшись из окошка почти что по пояс, желала, наконец, добиться от него кое-каких биографических сведений, а именно: кто он такой, русский или, может быть, какой-нибудь нанаец, какая нелегкая его сюда принесла и чего он, собственно, хочет. Если место участкового — то так бы сразу и мычал, добро пожаловать, зеленая дорога, только погоны сменить.

Когда дошла очередь до Загинайло, он постарался не злить медсестру, которая призналась со всей откровенностью, что не любит, чтобы ей мозолили глаза и задавали бестолковые вопросы. Мрачно сунув ему из окошка медкарту и семь номерков, она предупредила:

— Порядок прохождения врачей нарушать нельзя, строго следуйте той последовательности, как указано в медкарте. Перепутаете что-нибудь, пеняйте на свою безмозглость. Будете всё сначала проходить. Устала каждому вдалбливать! — добавила она злобно, не Загинайло, а другой медсестре, подошедшей к столу за окошком.

— Умные люди сюда устраиваться на такую работу не пойдут. Одни бараны идут весь день.

Загинайло, молча проглотив эту оскорбительную пилюлю, отошел от окошка, к которому тут же ринулся следующий безработный офицер, жаждущий узнать о себе мнение грозной медсестры и заодно проверить свое здоровье и выдержку.

Загинайло стал изучать медкарту. Первым в списке значилось: сдача анализов. Анализы сдавались в лаборатории. Лаборатория находилась никаким образом не здесь, как объяснили ему те, кто уже всё знал, не в этом здании, это было б слишком хорошо жить и легко отбрыкаться, а во флигеле. Чтобы туда попасть, почему бы опять не прогуляться через двор, теперь в обратном направлении. Ноги-то есть, не протезы, свои, времени тоже — хоть зарежься.