Одна ночь со шпионом

– Я не могу быть уверена, что все в порядке, пока своими глазами не увижу эти проклятые дневники, – прошептала она.

Наконец она достала ключик и с облегчением вздохнула. Однако успокаиваться было еще рано. Джулия упрекала себя в беспечности. Как она могла хранить в легкодоступных местах такой компрометирующий материал! А что, если бы прихвостень «Королевской четверки», который обшарил ее дом, нашел дневники?! Что бы с ней было тогда?

Джулия решила немедленно уничтожить все записи.

Побросав в корзинку нитки, иголки, ленточки и вышивки, она закрыла ее. Джулия терпеть не могла рукоделие и никогда не занималась им.

Войдя в гостиную на первом этаже, Джулия почувствовала, как стынут босые ноги. По дороге она вынула из подсвечника горящую свечу и теперь разожгла от нее огонь в камине. Однако Джулия не стала подбрасывать в него много угля, не собираясь долго сидеть в этой комнате. Открыв стоявшую на небольшом столике инкрустированную шкатулку, она достала из нее ключ от детской и поднялась наверх за сундучком.

Вернувшись вместе с ним в гостиную, Джулия расположилась у камина и достала из заветного сундучка первый дневник. Впрочем, до него Джулия тоже вела записи. Однако тетрадь, в которой она описывала свою жизнь после того, как Олдос взял ее с матерью к себе, она сожгла в день свадьбы. Тогда Джилли навсегда перестала существовать.

Закрыв глаза, она припомнила, как выглядел ее старый дневник. Страницы той тетради были заполнены крупным круглым почерком юной Джилли Бутс, писавшей с множеством грамматических ошибок. Она изливала на бумагу свою душу, целыми днями просиживая у постели больной матери.

Эти записи были пронизаны болью и тревогой за жизнь матери, которой с каждым днем становилось все хуже, страхом одиночества, восхищением роскошной усадьбой Барроуби, настороженностью по отношению к таинственному и великодушному Олдосу. Некоторые строчки навсегда запечатлелись в памяти Джулии.

«Мама умерла сегодня ночью. Она отошла тихо. Хорошо, что ей не придется больше мучиться. Что же мне теперь делать?» Последние слова были накарябаны дрожащей рукой юной девушки, находившейся в глубоком отчаянии. Перо почти прорвало бумагу.

Джулия откинулась на спинку кресла и открыла глаза. В ту тяжелую пору своей жизни она поступила так, как велел ей Олдос. Джулия вышла за него замуж. Церемония бракосочетания состоялась в часовне поместья Барроуби в тот день, когда невесте исполнилось восемнадцать лет. Она помнила, как тряслись и холодели ее руки. Олдос тоже нервничал.

Ужин прошел в напряженном молчании, а затем молодожены поднялись в супружескую спальню.

Джилли робела, но была полна любопытства. Ей было интересно, как пройдет первая брачная ночь. Олдос вел себя очень сдержанно. Он был скован и не попытался выполнить свои супружеские обязанности. Позже, когда молодожены лучше узнали друг друга, они все же вступили в интимные отношения. Но близость с мужем не приносила Джулии удовлетворения.

Олдос действовал торопливо и как будто стыдился того, что он делает. По всей видимости, его смущала разница в возрасте.

Когда его попытки произвести на свет наследника закончились неудачей, он с видимым облегчением вообще перестал наведываться в спальню жены.

И тогда, чтобы выплеснуть переполнявшую ее сексуальную энергию, молодая, полная жизненных сил Джулия начала описывать свои тайные фантазии в дневнике.

Улыбнувшись, она погладила кожаный переплет тетради, которую держала в руках.

Самые беззастенчивые записи вошли в ее второй дневник. Достав его из сундучка, она повернулась к пылавшему в камине огню.

– Жаль, но мне необходимо это сделать, – прошептала она. – Я должна сжечь их.

Ее голос был тверд, но руки слегка дрожали. Да, ей нужно уничтожить все компрометирующие ее записи. Только тогда она может быть уверена в том, что они не окажутся в руках человека, подосланного к ней «Королевской четверкой».

Впрочем, сначала следует перечитать дневники. Джулия никогда не пренебрегала источниками информации. Эти записи могли помочь ей заглянуть в собственную душу и разобраться в себе. А сейчас, когда рядом с ней не было хорошего советчика, Джулия очень нуждалась в этом.

В конце концов, она всегда успеет сжечь эти тетради!

Открыв свой самый заветный, второй, дневник, Джулия погрузилась в чтение и сразу же забыла обо всем на свете. О Боже, как увлекательны были описанные ею сцены!

Маркус вернулся поздно и поставил своего жеребца во временные конюшни – сколоченные наспех сараи. Стойла в них были разгорожены взгроможденными друг на друга бочками с водой, привезенной с озера, и сеном. Дав своему скакуну мешок зерна и похлопав его по крупу, Маркус направился на кухню.