Одна ночь соблазна

— Не надо меня хвалить, cherie, — сухо возразил Алек. — Мне говорили, что мое эго уже и так больше луны. — Поставив локоть на подлокотник кресла, он оперся щекой на ладонь и с улыбкой продолжал: — Но похоже, я действительно преуспел. Предводитель шайки бездельников. Капитан всех лондонских повес. Вот как меня называют. И какое-то время я наслаждался своей славой. Потом война кончилась, и герои вернулись домой.

— Все твои браться живы?

— Слава Богу, да. Как видишь, я в конце концов не понадобился. Потом у Роберта родился сын — продолжатель рода… И с тех пор, что же… Я и сам не знаю, зачем живу. — Он горько хмыкнул и стал смотреть в окно. — Господи, зачем я тебе все это рассказываю?

Бекки встала, подошла к Алеку, села ему на колени, обняла его за шею и посмотрела в лицо.

Алек не двигался, по-прежнему сидел, опираясь щекой на руку, и лишь бросил на девушку беглый взгляд. Голос его оставался все таким же насмешливым и безразличным, но что-то переменилось. Выражение лица у него сделалось тревожным и даже мрачным.

Бекки крепче обняла его и поцеловала в щеку.

— Алек Найт, ты вовсе не павлин. В тебе так много достоинств. Ты замечательный человек.

— Ну хорошо, — медленно произнес он. — Я принимаю этот комплимент.

Бекки улыбнулась, отбросила с его глаз белокурые пряди, молча выказывая свою любовь и одобрение. Эти ласковые прикосновения как будто его успокоили.

— Мой дорогой Алек, — продолжила Бекки через несколько минут и покачала головой. — Ведь ты же не случайно здесь оказался, просто ты сам еще до конца не понял.

— А может, и понял, — отвечал он, вглядываясь в ее лицо затуманенными глазами. Потом обнял покрепче и поудобнее усадил у себя на коленях.

Они долго смотрели друг на друга, изучая и пытаясь понять. Наконец Бекки вздрогнула, коснулась лбом его лба и прикрыла глаза.

— Алек, — прошептала она.

— Бекки, — выдохнул он.

Бекки дрожала, ощущая его руку у себя на бедре. Запрокинув голову, она предложила ему свои губы. Он положил ладонь ей на затылок.

— Господи, как я хочу тебя. — И поцеловал ее страстным поцелуем. — Но, ангел мой, не надо меня соблазнять. — Он погладил ее губы кончиками пальцев, следя за ними глазами. — Ты не моя. Человека можно простить однажды за ошибку, совершенную по неведению, но теперь, когда я знаю правду, это дурно.

Мысль, что их связь, если ей суждено продлиться, должна быть не только физической, помогла Бекки прийти в себя. Тесное общение с Алеком до тех пор, пока не будет завершена их миссия, может оказаться мучительным, но все же Бекки нашла в себе силы, поднялась с его колен и присела на кровать на безопасном от молодого человека расстоянии.

Алек понимающе улыбнулся, разделяя ее разочарование, потом сунул руку в нагрудный карман жилета.

— Это должно тебя порадовать. — И он показал толстую пачку банкнот, скрепленных золотой булавкой с его монограммой.

— Господи, Алек! Где ты их взял?

— Не забивай свою хорошенькую головку такими вещами, — поддразнивающим тоном отвечал он. — Все готово для Брайтона. В полночь мы возьмем почтовую карету и к утру будем на месте. Тем временем я попробую удвоить эту сумму за столом.

— За каким столом?

— За карточным. А где, дьявол побери, я и сам не знаю. Постараюсь играть там, где за столами не бывает шулеров.

Бекки выпрямилась.

— Я пойду с тобой!

— О нет! Не пойдешь. Игорный притон — не место для молодой леди.

— Спальня капитана всех лондонских повес — тоже, — лукаво парировала она.

Алек поднялся, подошел к Бекки, присел рядом с ней на кровать и положил ей руку за талию.

— Иди ко мне, — прошептал он и поцеловал ее волосы. — Дай мне тебя обнять.

Бекки охотно подалась к нему.

Ноги их оставались на полу, но сами они медленно, бок о бок, опустились спинами на кровать. Объятие их было целомудренным, несмотря на бушевавший в крови пожар. Алек обнял ее, шутливо взъерошил локоны. Бекки ощутила его любовь и нежность — все, чего только может пожелать бывшая девственница с взвинченными нервами.

— Как твоя рука? — осторожно спросила она.

В ответ Алек только равнодушно хмыкнул. Чего еще ждать от мужчины?

— Алек?

Он бросил на нее вопросительный взгляд.

— А как ты потерял свою?

— Свою — что?

— Девственность?

— Ах, это… — Он пожал плечами. — Не помню.

— Врунишка, — с улыбкой прошептала она. Он шутливо зарычал и склонился над Бекки.

— На самом деле ты же не хочешь этого знать.

— Нет, хочу. Почему бы мне не хотеть?

— Ну, во-первых, я тогда был куда моложе, чем ты сейчас. — Он не мигая смотрел в потолок.

— И сколько же тебе было? Алек прикрыл глаза.

— Слишком мало, — наконец отозвался он.

— А девушке? Ей тоже столько?

— Кто говорит о девушке? — усмехнулся он. Глаза Бекки широко распахнулись. Она села на кровати и с удивлением повернулась к Алеку. Тот расхохотался, увидев ее потрясенное лицо. — Ты что, подумала, я говорил о мальчике? Ничего подобного. — И он язвительно продолжал: — Это была взрослая леди. Графиня.

Алек вздохнул и расслабленным жестом заложил руки за голову, но Бекки почувствовала, что в его голосе появилось то же напряжение, как и при рассказе о матери.