Одна ошибка (СИ)

Таким образом, одержав полную победу, Камал во всеоружии и с огромной папкой документов, вошел в палату к тестю.

Отец Сони провел в стационаре около месяца, за время лечения он значительно окреп, вид у него стал свежим, но весьма удрученным.

Врачи запрещали больному переносить любого вида стресс и потрясения. Поэтому Камал, понимая состояние пожилого человека, старался уберечь его от каких-либо волнений. И старательно подбирая подходящие слова, он ближе подошел к тестю, который обратил на него опечаленный взор:

— Батя, позвольте задать вопрос? С чем было связано ваше решение отписать половину наследства на имя дочери? Ведь по закону ей полагается одна треть, и поэтому понятен праведный гнев ваших сыновей, — Камал глядел в глаза тестю, но его удрученный вид тяжело было вынести и Камал отвел взгляд.

Тяжело вздохнув, тот ответил:

— Сони с самого детства была самым благоразумным из моих чад.

Камал почему-то даже и не сомневался в этом, он вновь обратил свой взор на отца Сони и легкая улыбка заиграла у него на губах.

— Она унаследовала всё самое лучшее от матери, — продолжил мужчина, следующие слова дались ему с трудом, так как на лице появились признаки легкого беспокойства, — я был уверен, что, если Сони получит основной контроль над всем имуществом, делом предков и компаниями, что нам удалось построить и укрепить за долгие годы, то наследие Хасановых будет процветать еще века. Она самая рассудительная из всех. Была, и вижу, что это в ней так и осталось. В ней живет талант наших предков, в отличии от её братьев. Их никогда не интересовало семейное дело, а Сони увлекалась ювелирными украшениями. Она могла видеть красоту в любой крупинке, могла отличить неограненный алмаз от подделки своим зорким глазом. И я знал, что она не позволит растранжирить дело предков, сохранив его для будущего поколения. Раздели я на ровные доли на всех детей, и от компании не останется ни следа. Как бы это не было печально, но я знаю своих сыновей, их интересы никоим образом не пересекаются с ювелирным делом. Джахангира всегда интересовали финансы, он ушел в банковское дело. А Чингиз — в юриспруденцию. И ради своих амбиции они способны разнести в клочья всё что было создано этими руками.

Отец Сони протянул руки и чуть ли не со слезами на них смотрел. Он понимал, что допустил ошибку, не изложив изначально весь свой замысел своим детям, не раскрыв им всей причины своего поступка. Возможно, тогда многого можно было бы избежать. По крайней мере, этой долгой разлуки с любимой дочерью. И, не в силах больше сдерживаться, пожилой человек горько разрыдался. Он раскаивался в том, что смалодушничал, не обсудив с семьей такие важные темы, которыми, в целом, и не обязан был делиться. Ведь это его детище! Из маленькой мастерской он создал огромную компанию, у которой были все направления одной отрасли. Они сами себя снабжали всем необходимым материалом, сами изготавливали продукцию, выставляли на рынок, занимались экспортом. Он вложил в это все свои силы. Желая сохранить для потомков наследие предков в целости и сохранности, он руководствовался хладнокровным расчётом. В итоге, каждый воспринял эту ситуацию по-своему. Но от этого пострадала именно Сони. Его малышка, которую он оберегал и которой готов был подарить целый мир.

Рыдания старика было сложно наблюдать, и Камал решил не затягивать с разговором и, протянув папку, произнес:

— Вы руководствовались отцовскими чувствами. Поэтому позвольте мне чуть облегчить вашу ношу.

Отец Сони поднял удивленный взгляд на Камала.

— Я имел в виду, что Сони — теперь моя забота. Я провел частное расследование и смог полностью обезвредить подельника вашего сына. Вот документы, подтверждающие, что долг полностью погашен. Джахангир свободен от каких-либо обязательств перед Закиром Ахмедовичем.

Удивленный взор старика наполнился влагой, теперь в глазах светилась благодарность, переплетаясь с чувством неловкости и неуверенности.

— Сынок… — пытался возразить старик и выразить слова благодарности, но Камал его перебил, понимая, что тот будет возражать: