Одна Особенная Ночь

- Сын, - голос Марвела Овероя донесся словно сквозь толщу воды. - Сын, у меня почти не осталось времени. Я могу вернуть тебе магию. Ты еще станешь тем, кем хотел. Цену ты знаешь.

- Что же ты..., - ярость в голосе Беккета была такой ошеломительной, что я ненадолго вернулась в сознание. - У меня только одно желание...

- Верни магию! Ты не сможешь жить без нее!

- Действительно, без нее я не смогу...

Секунда кажется мгновением длинною в вечность.

- Я желаю, чтобы Лисандра жила. Это единственное, чего я хочу.

- Глупец!

Горькая усмешка в ответ.

- Такой же как и ты, отец!

Беккет сказал что-то еще, обращаясь ко мне, но я не услышала. Яркая вспышка, а затем наступила темнота.

Глава 39

Следующие два месяца пролетели незаметно. Приближался день моего рождения, а значит личность таинственного жениха наконец раскроется. Если раньше предвкушала этот момент, то теперь стало все равно. Больше я не жила, а только существовала. Когда после битвы в саду очнулась у лекарей, то искренне верила, что все наладится и не только у меня, а во всем королевстве, в мире. Добрые и злые духи обрели долгожданный покой. Следующее новозимье станет настоящим праздником, жители смогут без страха выходить на улицу, радоваться, наслаждаться особенной ночью. Они это заслужили.

В лекарском крыле королевского дворца меня продержали три дня. Приходили папа, Сэм, Тод, Триша, Риммус Лае, даже сам король. Не было лишь его... Беккета. Когда Атиур Вайф узнал о предательстве лорда Овероя, то приняв в расчет все заслуги, ограничился ссылкой в дальнее поместье, расположенное в небольшом городке Анвар. Это единственное имущество, которое оставили семье Овероев. Беккета лишили титула, состояния и всех привилегий. Он стал никем, когда не воспользовался шансом вернуть магию. Выбрал жизнь для меня и безрадостное существование для себя. Король мог бы поступить и хуже: заточить его в темницу, казнить, отправить в катакомбы, но не стал. Я все ждала, надеялась хотя бы на весточку от того, кого так сильно любила. Пока шли разбирательства Беккет оставался в Верее, и первым делом я попыталась встретиться с ним, приехав в столичный особняк. Меня не пустили. Просила помощи у Сэма, однако брат отказал и посоветовал отныне забыть о лорде Оверое. Я писала письма, но они оставались без ответа. Беккет не хотел меня видеть, и это убивало мое бедное сердце. Теперь по ночам я часто плакала в подушку. Учеба совсем не помогала отвлечься. Пусть блестяще сдала очередную сессию, но это не трогало, не вызывало чувств как раньше. Я ощущала себя бездушной куклой. Даже не могла толком порадоваться за Тришу с Тодом. Друзья наконец выяснили свои отношения и по окончанию Тринарской планировали пожениться. Теперь лорд и леди Нокс не были против этой свадьбы. За битву в новозимье Атиур Вайф подарил Тоду титул и особняк в центре столицы, а еще Мелански после  диплома получал должность хранителя в Замке Мрака. Пусть опасность со стороны духов перестала существовать, в королевстве по-прежнему обитали неупокоенные умертвия и кровожадная нечисть.

Всех участников заговора настигла суровая воля короля. Лартуса Таймрана казнили, Олмуда Таймрана и Виктора Суорта посадили в тюрьму, а для Риса его старший брат добился ссылки с лишением магического дара. Теперь Альфус Рот стал первым магом королевства. Он не принимал участия в заговоре, а во время сражения выполнял обязанности хранителя точки во дворце. Странно, но тем не менее все было так.

Об этом я узнала от Риммуса Лае. После новозимья его назначали ректором Тринарской магической академии. Сначала мы с Тодом занервничали, когда секретарь вызвала нас к нему, но в итоге вместо выговора и нравоучительных бесед поговорили как в старые добрые времена. Новый ректор выделял нас с Мелански, а еще Риммус Лае переживал за меня. Первые две недели после новозимья, когда встретиться с Беккетом не получилось, я волновалась, но понимала: у любимого большие проблемы. Нет, я не оправдывала поступок Беккета и стремление занять трон, однако из-за этого не перестала его любить. Сердцу ведь не прикажешь. А еще через две недели он написал мне, правда радость от письма быстро сменилась болью.