Одна откровенная ночь (ЛП)

— Наслаждайся мной, Ливи, — мягко приказывает он. Мои руки скользят вниз по его сильным предплечьям и спускаются к заднице. Счастливо стону и некоторое время поглаживаю ее, а потом хватаюсь. Теперь уже он постанывает, а издаваемые нами звуки наполняют комнату.

— Да. — Его язык проскальзывает в мой рот, и мы целуемся. Я ощущаю Миллера каждой клеточкой тела. Он задыхается, напрягается и дрожит. — О, черт, Оливия, — выдыхает он, кусая мою губу, а затем вновь впивается в рот, вовлекая меня в безумный поцелуй. — Ты готова?

— Да, — взвизгиваю я, изо всех сил стараясь остановить надвигающийся оргазм.

— Я близок к тому, чтобы кончить, — кричит он, — давай вместе, Оливия!

— Миллер!

— Черт, да!

Он делает круговое движение, выходит, а после медленно входит снова. Я на пике, поэтому меня тут же накрывает оргазм. Спина выгибается, глаза закрываются, а голова откидывается в изнеможении.

Мокрый от пота Миллер падает на меня, прерывисто дыша в шею. Его член все еще внутри. Так мы и лежим все еще соединённые, стараясь прийти в себя.

Мои ноги согнуты, а бедра раздвинуты, руки скрещены над головой. Чувствую, как шевелится мой мужчина. Сонно открываю глаза и обнаруживаю, что он смотрит на меня, и его голубые глаза сверкают как бриллианты. Миллер приподнимается и вытягивает руки, они оказываются поверх моих.

А когда он вновь начинает двигаться, я всхлипываю. Ерзаю под ним, насаживаясь на его член, а потом вздыхаю, когда Миллер перестает сдерживаться.

— Я люблю тебя, — шепчет он, целуя. И снова выбивает все ненужные мысли из головы. Я наслаждаюсь и подстраиваюсь под его движения. Не сбавляя темпа, Миллер прижимается к моему лбу.

— На мероприятии я буду представлять только тебя. — Он делает круговые движения бедрами, и я стону. — Скажи, что веришь мне.

— Верю — выдыхаю я.

Миллер слегка ускоряет темп, плавные, восхитительные толчки, его влажный лоб прижат к моему. Он рвано дышит, а потом его начинает трясти. И меня тоже.

— Дай мне прочувствовать тебя, Оливия.

Целуя Миллера, я позволяю ему овладеть собой. Он напрягается и замирает, а затем сдавлено стонет и дрожит. Меня яростно начинает трясти, я крепко прижимаю к себе Миллера, и мы продолжаем целоваться до тех пор, пока не опускаемся в бездну.

То, что сейчас происходит — прощание перед тем, как он уйдет.

— А сейчас займемся тем, что хотела ты, — тихо говорит он, уткнувшись в мою шею.

Я строго уговариваю себя успокоиться. Убеждаю, что смогу спокойно его собрать на мероприятие. Двигаюсь, заставляя Миллера приподняться. Между нами появляется расстояние. Сердце разрывается от горечи, но я должна быть сильной. Нельзя показать ему нерешительность или боль, что чрезвычайно трудно сейчас, когда я переживаю за него. Он смотрит на меня, и в его взгляде я замечаю нерешительность, поэтому заставляю себя слегка улыбнуться и целомудренно целую.

— Для начала идем в душ.

— Как пожелаешь. — Он неохотно отстраняется. Помогает мне встать, но не дает пройти в ванную. — Секунду.

Я молча стою, пока он приводит в порядок мои волосы, укладывая их на плечи. Миллер хмурится, когда более короткая прядка выбивается. На его красивом лице раздражение, а я улыбаюсь, глядя на него.

— Они отрастут, — произношу я, пытаясь его успокоить.

Он вглядывается в мои глаза и отпускает прядь.

— Лучше бы ты не подстригалась, Оливия.

Мое сердце замирает.

— Тебе так больше не нравится?

Он качает головой и кладет руку на мои плечи, направляя в ванную.

— Тебе идет. Мне просто ненавистно вспоминать, почему ты их обрезала. И что виноват в этом я.

Мы заходим в комнату, и он включает душ, а потом берет полотенца и жестом приглашает войти в кабинку. Очень хочется сказать Миллеру, что ненавижу все, что он сделал с собой, но это риск испортить его настроение. Мы не много времени проводим вместе, а посему это дар. К тому же воспоминания помогут мне пережить эту ночь. И я не хочу портить такой прекрасный момент разногласиями. Захожу в кабину, беру гель для душа и выдавливаю немного на ладонь.

— Я хочу помыть тебя сам, — заявляет он, забирая бутылку из моих рук.

Нет уж, сегодня я буду заботиться о нем.

— Нет, — мягко возражаю я, — мы будем действовать по моему плану.

Убираю бутылку в сторону, потираю ладони, взбивая пену. А потом, кажется, целую вечность изучаю каждую черточку Миллера. Мне так и хочется дотронуться до его тела.

— Оливия, — шепчет он, делая шаг вперед, сжимая мои запястья, — а как тебе такая идея? — Он осторожно кладет мои руки себе на плечи. — Мы не уйдем из душа, пока ты хорошенько меня не вымоешь.

Опускаю глаза, ища в глубине себя силы, чтобы отпустить его, когда мы закончим. Но решимость тает на глазах с каждым его словом и прикосновением.

— Останься со мной, — шепчет Миллер. Нежно проводит по моим рукам, и я вижу, как вздымается его грудь. Он обнимает меня, и я смотрю прямо в его невозможные синие глаза. — Я хочу, чтобы ты чувствовала меня, Оливия.

Пытаюсь сдержать слезы, которые не желают подчиняться. Я смогу. Мне нужна сила, чтобы пройти через это — нам нужна сила — и я делаю шаг вперед к нему, начиная мягко массировать его плечи.