Одна откровенная ночь

— Хорошо, — выдыхает он, закрывая глаза и откидывая голову. Миллер устал как эмоционально, так и физически. Он кладет руки на мою талию и притягивает меня ближе. — Так лучше.

Я сосредотачиваю внимание только на Миллере, загоняя мысли и тревоги очень глубоко. Руками лениво скольжу вниз по его телу от плеч к груди, животу, бедрам, коленям, голеням и ступням. А после медленно поднимаюсь обратно, поворачиваясь к нему спиной. Кривлюсь, когда замечаю его шрамы. Единственный звук — шум льющейся воды. Я сконцентрирована только на своем мужчине. Когда смываю мыло с его шеи, вижу, что его глаза все также закрыты. Появляется мысль о том, он думает только обо мне или нет. Надеюсь, не погрузился в размышления о предстоящей ночи. О том, как далеко ему нужно зайти, чтобы избавить мир от Чарли. Знаю, что если он будет вспоминать меня, будет легче все это пережить. Миллер открывает голубые глаза, словно услышал мои мысли. Я не успеваю скрыть свои грезы.

— Я люблю тебя, — неожиданно тихо произносит он. Этот мужчина все замечает, его не проведешь. — Люблю, люблю, люблю. — Миллер снова крепко прижимает меня к стене. — Скажи мне, что ты понимаешь.

— Все в порядке. — Хотя я и не слышу, но уверена: мой голос очень тихий. — Понимаю, — повторяю я, стараясь придать своему тону уверенность. Но терплю неудачу на всех уровнях.

— Она не получит меня.

Отбрасываю эти мысли в сторону и протягиваю руку за шампунем. Игнорирую встревоженный взгляд и намыливаю ему волосы. Знаю, что его глаза сейчас изучают меня. Но просто нежно продолжаю работу и внутренне подбадриваю себя. В моей голове вертится много хороших слов, и они играют, словно на заднем фоне.

Миллер подобен статуе, он двигается только тогда, когда я толкаю его локтем или бросаю взгляд в его сторону. Он умеет читать по глазам, отвечая на каждую мою мысль. Он владеет моим телом, разумом и душой. И ничто не изменит этого.

Я выключаю воду и выхожу, чтобы взять полотенце. Вытираю Миллера и оборачиваю полотенце вокруг его талии. Вижу, как трудно ему контролировать себя, ведь он хочет взять все в свои руки.

Открыв шкафчик над раковиной, я достаю дезодорант и протягиваю ему. Он слегка улыбается и поднимает руку, давая мне возможность опрыскать самой. Теперь нам нужна комната и шкаф для одежды. Взяв Миллера за руку, веду его через спальню, стараясь сохранять позитивные мысли.

Но то, что предстает перед моими глазами, когда я вхожу в гардеробную, заставляет меня сомневаться. Отпустив руку Миллера, я пробегаю взглядом по его вещам.

— Ты действительно поменял все костюмы? — недоверчиво интересуюсь, поворачиваясь к нему лицом.

Он не выглядит смущенным

— Конечно, — произносит, словно я спятила, раз могла посчитать, что он этого не сделает. Должно быть, Миллер потратил целое состояние! — Что ты хочешь, чтобы я надел?

Наблюдаю за тем, как он медленно обводит рукой комнату. Передо мной просто невероятное количество разнообразных дорогих вещей.

— Не знаю, — ошеломленно признаюсь я.

Начинаю нервно теребить кольцо на пальце и хожу вдоль стены, обдумывая как одеть Миллера. И тут замечаю темно-синий костюм. Трогаю материал, он мягкий и роскошный.

— Вот этот мне нравится, — уверено говорю я. Беру костюм и поворачиваюсь к Миллеру.

Он должен выглядеть безупречно, когда оставит меня для того, чтобы убить человека. Трясу головой, отгоняя эти мысли.

— Еще бы, — говорит Миллер, перехватывая костюм, — он стоит три тысячи фунтов.

— Сколько? — в ужасе ахаю я. — Три тысячи фунтов?

— Верно, — невозмутимо произносит он. — Ты получаешь то, за что платишь.

Напрягшись, забираю костюм и вешаю его на вешалку. Затем опускаюсь на колени с боксерами в руках. Миллер просовывает сначала одну ногу, а затем другую.

Поднимаю ткань вверх по его бедрам, не забывая при этом проводить руками по коже. Удивительно, как он не вздрагивает каждый раз, когда ощущает мои прикосновения, хотя я слышу тихое прерывистое дыхание. Я просто хочу, чтобы он принадлежал только мне.

— Готово, — сообщаю, поправляя резинку трусов. Делаю шаг назад и оглядываю его. Трудно игнорировать телосложение Миллера. А белоснежные боксеры словно разрывают торс. Замечательный вид. Невозможно не распускать руки. И это касается не только меня.

Она не притронется к нему. В воображении я словно перетягиваю канат— от той женщины к Чарли. От Миллера исходит сила и мощь. На видео он выглядел смертельно опасным, хотя не было мускулов, но взгляд его пустых злых глаз говорил сам за себя. Сейчас у него крепко сложенное тело и то же смертоносное выражение.

Хватит!

Обхожу своего мужчину и хватаю брюки, желая вырвать эти ненужные сейчас мысли из головы.

— Вот эти, — резко выпаливаю я, расстегиваю пуговицу и присаживаюсь у его ног.

Он игнорирует мои нервные движения, понимая, о чем я думаю. Зажмуриваюсь до тех пор, пока не чувствую, как Миллер берет брюки из моих рук. Он молчит, и я благодарна ему за это.

Надо взять себя в руки.

Мне кажется, что проходит еще целая вечность, прежде чем он надевает их. Мое сердце бешено стучит в груди, а эмоции зашкаливают.

— Рубашка, — шепчу себе под нос, — нам нужна рубашка.