Одна против всех

— Разве что в… — начала было я, но босс, поморщившись, перебил:

— Не продолжай, а то сейчас опять какую-нибудь гадость услышу! — Он замахал руками. — Все, отправляйся.

…Минут через сорок, порядком удалившись от центра Москвы и превратив в выхлопные газы с десяток литров горючего, я оказалась около нужного дома на Кастанаевской улице. Припарковав джип в безлюдном дворе у переполненных мусорных контейнеров, я вышла и стала осматриваться. Дома здесь были в основном старые, порядком обветшалые, но еще жилые. Кое-где на месте снесенных уже возводились современные панельные башни. Сама улица была узкой, дорога в выбоинах и заплатах, по обочинам стояли задушенные городской гарью худосочные деревья, а по грязным тротуарам ходили такие же замученные люди, в основном старики и старушки, чей возраст также не поддавался определению. Дом номер 27 я смогла найти лишь потому, что рядом стояли дома 25 и 29. На нем не было таблички. На нем вообще ничего не было. Это был грязно-серый четырехэтажный, одноподъездный монстр, зияющий пустыми глазницами выбитых окон и выломанных дверей. Рядом с подъездом и вокруг дома валялся мусор, видимо, жители приспособили это место для свалки, и, чтобы попасть внутрь, мне пришлось приложить немало усилий, дабы, как сказал босс, не вляпаться во что-нибудь непотребное. Наконец я очутилась в подъезде. Все двери на площадке первого этажа напрочь отсутствовали, из квартир доносился шорох гуляющего там ветра, шелест летающего мусора и неприятный запах. Осторожно переставляя ноги, я вошла в первую квартиру и остановилась, осматриваясь. В принципе, все было и так ясно: дом заброшен, ни жить здесь, ни звонить отсюда никто не мог. Но что-то необъяснимое неудержимо влекло меня вперед, и я сделала еще один шаг в направлении дверного проема, ведущего в соседнюю комнату. Нога моя на что-то наступила, лодыжка подвернулась, и я вскрикнула от пронзившей сустав боли. Посмотрев вниз, я чуть не вскрикнула снова, на этот раз от удивления: на полу среди обрывков грязных газет лежал… пистолет. Это был «ТТ». Забыв обо всем на свете, я подняла его и понюхала ствол. Резкий запах сгоревшего пороха ударил в нос — из него совсем недавно стреляли. Тут где-то наверху послышался громкий стук, словно что-то упало, я вздрогнула и замерла, прислушиваясь. С улицы доносился шум машин, чей-то смех, где-то играла музыка. А на верхних этажах проклятого дома все было тихо. Решив, что это ветер хлопнул оконной рамой, я двинулась дальше, в комнату, не выпуская пистолет из руки.

Сначала я даже не поняла, что передо мной труп. Он лежал у окна, выходящего в глухой двор, туда, где стоял мой джип. Странно, но в этом окне сохранились все стекла, видимо, из-за железных решеток. Петр лежал на животе, раскинув ноги, а к желто-зеленой расцветке его ветровки на спине прибавился еще один цвет — красный. Лицо его было повернуто к стене, левый глаз приоткрыт и мертв, как стекло. Изо рта вытекала алая струйка. Куртка была пробита в двух местах с левой стороны, и из рваных отверстий еще чуть сочилась густая кровь. Сумка его с закрытым замком и торчащим из нее зонтиком валялась рядом. Похоже, бедного парня убили примерно минут за пятнадцать-двадцать до моего появления. Я даже не стала щупать пульс — и так было ясно, что не видать нам экологически чистых овощей и фруктов как своих ушей. Чувствуя слабость в ногах, я подошла поближе и присела перед ним на корточки. Слезы сами собой потекли из моих глаз, я всхлипнула и, проклиная все на свете, разрыдалась. Мне чем-то успел понравиться этот простой, честный и открытый парень, не умевший скрывать своих чувств и готовый пойти на все ради юной сестры. Он был лет на десять старше ее и наверняка провел все детство, таская за собой орущую сопливую девчонку и ненавидя ее за то, что она мешала ему играть в футбол или в салки. А теперь она выросла и, считай, убила его своей неосмотрительностью и безрассудством. Да, ошиблась, видать, бабка Наталья со своим пророческим сном…

— Брось оружие, сволочь! Встать! Руки за голову!

Этот грозный рев, неожиданно раздавшийся сзади, привел меня в чувство, я дернулась и испуганно обернулась. У дверей, направив в мою сторону зажатые обеими руками пистолеты, стояли два совсем молоденьких милиционера с перекошенными от страха и злости лицами.

— Брось пушку!!! Быстро!!!

— Мальчики, это не я, — пролепетала я дрожащим голосом и выронила пистолет на пол. — У меня и в мыслях не было…