Одна против зомби (СИ)

Перецко руководил департаментом сбыта. В свое время он прочитал немало вздора про то, что сбыт является основой существования цивилизации и единственным стимулом ее развития. Поэтому Перецко был твердо убежден, что является единственным человеком в корпорации, кто занимается по-настоящему нужными народу и стране вещами, а остальные сотрудники просто мешают ему исполнять свой долг перед человечеством.

Перецко откровенно поведал перед соратниками по борьбе за достойное погребение граждан о катастрофе, грозящей корпорации из-за стремительного сокращения заказов. И завершил свою получасовую речь так:

— Ответственно заявляю: в провале виновата служба маркетинга.

— Уверены? — засомневался Хорькофф, имеющий несколько иные данные.

— На все сто! — сказал Перецко. — Мы в этом году должны были Турцию с Израилем окучить и французов не потерять. А рынок-то не пропиарили! Итог: подсуетились корейцы и известная всем братва из Гонконга, а нас послали к черту.

Перецко обвел начальников департаментов суровым взглядом. И решил еще больше сгустить краски:

— Квартал накрылся медным тазом. Еще один такой провал — и годовой баланс подведем с убытком. Кстати, под угрозой ниша в Индии. Местные активно вытесняют наши филиалы. Нас ждет крах.

— Да, пожалуй, департамент маркетинга, подкачал, — принял версию Перецко Хорькофф.

Тут же вскочила со стула крашеная блондинка — руководитель маркетингового департамента Старикова. Чутье опытного аппаратчика подсказало ей, что переводить стрелки обратно на команду Перецко уже поздно. И Старикова нанесла удар по другому департаменту:

— Нам квалифицированных сотрудников не хватает. В рекламном недобор, а в пиар-службе вообще почти никого не осталось — все ушли в команды кандидатов на госдумовские выборы. Да и кадровики совсем обленились.

— Мы Вам, млять, кучу кандидатов отправили! — парировал, возмущенно всплеснув руками, розовощекий старичок-бодрячок Казимир Леонтович — начальник отдела по работе с персоналом. — А Вы всех к чертям собачьим послали!

— Ха, ха и еще раз ха, Леонтович! — зло ухмыльнулась Старикова. — Да уж, Вы «направили»: студентов, алкоголиков и городских сумасшедших.

— Вот именно, млять! — вскинулся Леонтович. — А все почему?

— Работать не умеете! — припечатала Старикова оппонента.

— Оклады у нас маленькие, — объяснил Леонтович. — Профи не идут.

— Зато дебилы валят толпами, — заявила Старикова.

— И из дебилов можно сделать, млять, идеальных офисных работников, — высказал весьма сомнительное утверждения Леонтович. — Для этого, млять, разные штучки есть.

— Казимир Сигизмундович, я хочу, чтобы Вы как раз и занялись этим, — сказал Хорькофф. — Не сомневаюсь, скоро мы получим от Вас умелых сотрудников. Но прибавка зарплаты — только после того, как выйдем из кризиса.

— У меня, млять, есть предложение получше, — Леонтович окатил Старикову холодным взглядом. — Я уже приготовил план, как увеличить, млять, нашу производительность, не увеличивая штаты ни на одну, млять, единицу.

Все с восхищением посмотрели на Леонтовича. В брошенных на него взглядах читалась одна единственная мысль: «Сейчас он нам под наши же аплодисменты впарит такую хрень, что мы потом еще сто раз пожалеем, что связались с этим мошенником. Но впарит нам он ее настолько хитро, что мы от всей души поблагодарим его за это дерьмо. Профессионал, млять».

2

— Леонтович, не морочьте голову! — распалилась Старикова. — Небось, опять какая-нибудь «корпоративная рыбалка»? Вам мало того, что два референта, обожравшись «Мартеля», тогда чуть в болоте не утонули?

— Не надо нагнетать обострения, Анна Рудольфовна! Давайте предлагать конструктив, господа! — решил погасить в зародыше разгорающуюся склоку Хорькофф. — Казимир Сигизмундович, у Вас есть что-либо определенное?

— Определенней некуда, у меня даже документик на подпись уже заготовлен, — с гордостью сообщил Леонтович. Леонтович, наклонился к набитому бумагами толстому кожаному портфелю, стоящему на полу, и начал рыться в нем. — Препарат «Новая эра». Разработан, млять, в Китае еще аж при Мао Дзедуне для работников сельских коммун, чтобы, млять, повышать силу и выносливость. Правда, млять, сейчас он там запрещен.

— Почему? — поинтересовался Хорькофф.

После некоторой заминки, из-под столешницы раздался не совсем уверенный голос Леонтовича:

— У них и так, млять, сотни миллионов безработных. На кой ляд им те, кто пашет за троих? Тогда у них вообще, млять, население без работы останется.

— А если «Новая эра» не сможет наших сотрудников заставить лучше трудиться? — засомневался Хорькофф.

— Вот-вот, мы еще намучаемся с ними из-за этой чуши, помяните мое слово, — ухмыльнулась Старикова, злобно косясь на Леонтовича.

В неприкрытое окно кабинета с улицы ворвались порыв холодного зимнего ветра и резкий вой сирены автомобиля скорой медицинской помощи.

Хорькофф встал с кресла и подошел к окну, чтобы захлопнуть его. Взглянул вниз. Там мигала синим маячком «скорая». А возле нее стояли две полицейские легковушки и один черный фургон без опознавательной раскраски.