Одна сатана

— Остался бы ты лучше. Поел. Переночевал. А с первой утренней электричкой поехал.

— Не могу, мама. Рано утром мне надо быть на работе.

— У тебя что-то случилось? — пытливо вглядываясь в лицо сына, спросила мать.

— Нет, ничего не случилось. У них в школе недельный карантин объявили. День-деньской болтаются без дела. А мы на работе. Пусть лучше пока у тебя побудут.

— Пусть побудут. Места хватит, — ответила мать, застегивая на пиджаке великовозрастного сына пуговицы. — Воротник подними. Горло застудишь.

— Мама!

— Ну ладно, иди. Раз тебе так надо. А только все равно не дело это по ночам неизвестно где лазить…

К электричке Сергей почти бежал, отбрасывая от лица ветки, проваливаясь ногами в ямы, хлюпая полуботинками по невидимым в темноте лужам.

В электричке, в тамбуре, он долго счищал с себя грязь. А потом дремал, привалившись головой к вагонному окну.

На вокзале он поймал машину и через пятнадцать минут был дома.

Дверь он открыть не успел. Дверь, как только он сунул ключ в замочную скважину, распахнулась сама,

— Где дети? Где ты? Куда вы все делись? — закричала с порога жена. — Я тут с ума схожу! Не знаю, что подумать!

— Там записка. Я записку на столе оставил.

— Почему ты один? Где дети? Где?!

— У мамы. В деревне. Я их в деревню увез.

— Зачем? У них же учеба.

— Я понимаю, что учеба. Но мне сегодня на работу мать позвонила, говорит, прихворнула, какие-то предчувствия ее мучают, хочет внуков увидеть. Я подумал — пусть. Неделя в учебе ничего не решает.

— А меня ты мог предупредить?

— Не мог… То есть мог. Я тебе записку оставил. На столе.

— Скажи, зачем ты увез детей? — еще раз, уже гораздо спокойней, спросила Татьяна, вплотную придвинувшись к мужу и заглядывая ему в глаза.

— Я же говорю — мама позвонила, попросила привезти их, потому что почувствовала…

— Пошли спать, — перебила мужа Татьяна. — Пошли. Уже два часа ночи. А тебе завтра рано вставать…

Глава 12

— Я видела у вас там объявление.

— Ну?

— Насчет рукопашного боя для женщин.

— Ну…

— Я бы хотела…

— Ну!

— Хотела записаться… То есть посмотреть.

— Спортзал. По коридору — налево. Двадцать вторая дверь.

Татьяна, беспрерывно оборачиваясь и улыбаясь вахтеру, попятилась в коридор.

— У-а-а!

Штормовым сквозняком пронесся по коридору стоголосый вскрик. Из спортивного зала.

Татьяна открыла двадцать вторую дверь.

Две сотни женщин, облаченных в серые кимоно, сидели на татами, скрестив перед собой ноги и устремив взгляды в одну сторону. В сторону прохаживающейся вдоль шведской стенки женщины, в точно таком же сером кимоно, перехваченном поперек черным поясом.

— Современная женщина может рассчитывать только на себя. Потому что не может рассчитывать на мужиков, которые выродились. Современная женщина должна уметь драться. Потому что, кроме нее, ее защищать некому. Если она умеет защищать себя, то она перестает быть слабым полом. Слабость пола определяется не вторичными признаками, но умением постоять за себя. Тот, кто побеждает в драке, тот и есть сильный пол. Кто проигрывает — слабый. Вы сильный пол. Потому что такими вас сделала я. Вы гораздо более сильный пол, чем мужики, занимающиеся в соседнем атлетическом зале и умеющие только поднимать железо. Они не мужики. Они автокары. С вторичными половыми признаками.

А теперь докажем, что это не просто слова. На татами!

— У-а-у! — радостно ахнули разом двести глоток.

Женщины вскочили на ноги и, разбившись на пары, встали друг против друга.

— Атака! — скомандовала руководительница курсов. Сотня женщин врезала другой сотне ногой по животу.

— Резче! Врезали резче.

Тридцать женщин, обнимая руками пояса кимоно, сели на татами.

— Очень хорошо.

Женщины обрадованно заулыбались. В том числе те, что лежали на татами.

— Мы не должны бояться боли! И не должны бояться причинить боль! Мы не должны щадить себя, но еще меньше мы должны щадить своих врагов. Мы не должны щадить своих врагов!

— У-а-у! — согласно гаркнули женщины.

— Представьте, что перед вами враг! Что он желает получить ваш кошелек, вашу шубу или вашу честь. Женщины с ненавистью взглянули друг на друга.

— Атака!

— Ха-а! — рявкнула первая сотня, бросаясь на вторую.

— Представьте, что к вам в дом забрались воры.

— Ха-а! — новые удары в корпус воображаемого похитителя частной собственности.

— Представьте, что на вас поднял руку ваш муж или друг.

— Ха-а! — пали поверженные мужья и друзья.

— Представьте, что ваш начальник домогается вас на рабочем месте.

— Ха-а!…

Через пятнадцать минут занятия закончились.

Женщины споро разобрали свои хозяйственные пакеты и, озабоченно поглядывая на часы, разбежались по магазинам.

Осталась одна Татьяна.

— Что тебе нужно, сестра? — спросила, смахивая махровым полотенцем с бицепсов и трицепсов пот, руководительница курсов женской самообороны.

— Мне нужно научится драться.

— Зачем?

— Чтобы уметь защищать себя.

— Это верно. Кроме нас, нас некому защитить. Ты придешь к нам в секцию, и мы сделаем из тебя бойца. Который будет стоить трех мужиков. Ты придешь завтра. И через полгода не узнаешь себя. Ты станешь хозяйкой мира…

— У меня нет полгода.

— Сколько у тебя есть?

— Мне надо научится драться за несколько дней.