Одна сотая секунды

И что-то неуловимо меняется, какой-то всполох, слабый и бесполезный, но все же проскакивает в черном зрачке. Неуверенно упирается рука в плоть взбесившейся земли, выпрямляется. Или не рука — лапа? Где лопатки, там неуверенно лезут крылья и снова исчезают, обрастает чешуей и вновь очищается кожа.

Там, в нормальном мире, сущность по имени Арвелл переходит из одной реальности в другую, здесь же будто вобрала их всех в себя, теперь не знающая, кто же она — человек или дракон.

— Пойдем, Арвелл, пойдем, пока у меня мозги не взорвались от этого безумия. Давай, вставай же, хватит валяться.

И я тяну, злюсь, ору, и все же заставляю свою глупую ящерицу выпрямиться в полный рост, шагнуть, упасть, но все же двинуться туда, где освещал надеждой наш путь нестабильный, чудом сохраняющийся проем в двадцать шестой блок реальностей.

Глава 44

Мир покачивается, дергает, накатывает тошнотворной волной и отступает. Кажется, меня несут. Только меня?

Кто-то рядом не удерживается, выдыхает едва ли не с ужасом:

— Святой Райган-Гули…

Или мне кажется, что с ужасом? Не ужас, наоборот, облегчение?

Моя спина наконец-то упирается во что-то уверенное и неподвижное. Диван? Да, наверное, похоже на это. Это правильно, это очень даже хорошо. Тошнит только так, что хоть сейчас наизнанку выворачивайся. Если у меня и была какая-то невероятная энергия, то теперь вся выгорела, осталась лишь на том обычном уровне, что иные называют жизненными силами.

Отшумели, стихли многочисленные голоса под натиском резкого окрика. Нет, не надо, и так мозг в кашу сплавился.

Я глубоко вдыхаю, но тут же задерживаю дыхание, с трудом гася позыв организма избавиться от чего-то лишнего и инородного. Ну уж нет, я еще пока нигде не встречала такого, чтобы герои завершали свой триумф, низменным сгибанием пополам и исторжение из себя потока вонючей рвоты. Кажется, тело прониклось возникшей картиной, по крайне мере, стало чуть легче.

— Я опять умерла. И мне опять скверно. Это какая-то проклятая традиция. — Голос чужой и скрипучий.

— Вообще-то, — усмехнулся Далим, — я чувствую твое время. Ты жива.

— Еще хуже, — простонала я, хватаясь за голову.

И все же нормально села, встряхнулась, как собака, ругнулась сквозь зубы. Ничего себе путешествие получилось, сама не знаю, каким чудом я смогла дотащить наши с Арвеллом задницы. Арвелл… разноглазый… нет, вот он, рядом, без сознания, но живой. Заросший, какой-то весь потрепанный, даже жалкий. Да, дорогой, сейчас тебе явно не светит попасть в топ пятидесяти красивейших мужчин планеты.

И все же я, еще не признавая, еще оставаясь где-то там, позади, спрашиваю:

— Все? Все кончилось ведь, да? Миссия выполнена, мир спасен… Все кончилось? Да?

— Да, — ободряюще кивает Рада, — почти все.

Ну да… треклятое Переменное Собрание. Успели мы? Успеваем?

Наверное, мои глаза настолько расширились, что все поняли немой вопрос без слов, Уэлл отвечает прежде остальных:

— Менее получаса… — и красноречиво кидает взгляд на неподвижного дракона.

Мигнул и погас свет. Лишь последние всполохи вечера кровью высветились за окнами.

— Эй? Что со светом? — Ридий обернулся к окну, прижался лбом к стеклу. — Нет, только у нас, похоже…

А я, подскочившая, не могла ответить, еще ничего не чувствовавшая, но уже пораженная подсознательным чутьем беды, смотрела на оцепеневшую от ужаса Раду, видевшей своим совершенным зрением что-то невообразимо ужасное за моей спиной. Что там? Поверну… не повернусь уже, слишком поздно, слишком твердо держит что-то, пронзающее ледяным холодом.

— Разве кончилось? — Дыхнул тленом в ухо шелестящий голос.

Невольный вопль булькнул и застрял в горле.

— Вот ты, значит, какая, девочка, мешающаяся под ногами.

Тянулась рука Рады к «игольнику», но разве он здесь поможет? Разве что-то сделают мелкие иголки древнейшему бессмертному существу, почти нежно прижавшего меня к себе, если они только не из сплава серебра и чего-то еще, особенного? Угомонившаяся тошнота снова набрала обороты. Эй ты, придурок мертвый, если ты так будешь меня сдавливать, то сейчас точно весь пафос закончится!

Но мне оставалось лишь судорожно хватать ртом воздух и нервно сглатывать горчащую слюну, боясь совершить случайное движение — слишком щекотно касались горла изогнутые бурые когти, способные оборвать мою жизнь одним несильным взмахом.

— О, маг-настройщик, приятно видеть столь редкий экземпляр, — прошипел, видимо, так насмехаясь, Басертан Солейн. — Впрочем, я разговори…

И я отлетела на пол, оглушенная ударом, откатилась.

Рот наполнился теплым и соленым. Брызнули редкие капли крови, в темноте показавшиеся черными, когти вампира полоснули не по моему горлу, а по еще продолжавшей движение руке Далима. Время! Остановленное на какие-то мгновения время, скорее всего бездумно, просто чтобы опередить движение Старшего.

Я быстро, путаясь, поползла к окну. Черт! К двери же надо! Нет, просто подальше от этого чудовища.