Одна среди туманов

Четыре часа спустя мы с Кло снова ехали в центр города, чтобы работать в архиве. Кэрол-Линн я в этот раз оставила с Корой, которой Кло написала подробнейшие инструкции относительно того, как и когда следует поливать посаженную ею лимскую фасоль. Я, правда, предупредила, что раньше чем через пять дней ростки все равно не проклюнутся, однако Кло все равно бегала смотреть свою грядку как минимум четыре раза в день, заодно проверяя, чтобы земля не была ни излишне сухой, ни чересчур влажной. Я не была уверена, что Кло знает, как действовать, если земля окажется слишком сухой или слишком влажной, но ее энтузиазм был мне по душе.

Сейчас Кло сидела рядом со мной на переднем сиденье и смотрела в окно. Мобильник, с которым она по-прежнему не расставалась, лежал у нее на коленях, но я заметила, что его экран почти не вспыхивает, сигнализируя о новых твитах или сообщениях в «Фейсбуке». Казалось, что ее прежняя, калифорнийская жизнь отступила, канула в черный, как вода лесного озера, экран телефона, и это мне тоже нравилось. Сама я давно считала, что так называемые подруги Кло – это совсем не то, что ей нужно, и что она заслуживает большего. Лучшего. Настоящего. Что такое настоящая подруга, я знала не понаслышке, потому что когда-то такая подруга была и у меня, и звали ее Клер Монтгомери. В старшей школе мы были практически неразлучны, вместе мы руководили школьной группой болельщиц, вместе выдумывали и осуществляли разного рода проказы и сомнительные шуточки – вроде той, когда мы на целую ночь заперли в школьном здании мула, корову и шесть овец, принадлежавших одному из фермеров по фамилии, кажется, Крендалл. У нас не было друг от друга тайн; мы щедро делились друг с другом своими секретами и мечтами и порой даже засыпали, продолжая прижимать к уху включенный мобильный телефон. Все закончилось в тот день, когда я упаковала вещи и уехала, ни с кем не попрощавшись.

– А как обычно одеваются местные девчонки, когда идут на танцы? – неожиданно спросила Кло. Она продолжала смотреть в окно, но я не сомневалась, что это не размышления вслух, а именно вопрос. И спрашивала она меня.

– Ну-у… – растерялась я. – По-разному, наверное. Смотря какие танцы.

Кло пожала плечами:

– Миссис Смит сказала, что в конце учебного года в школьном спортзале бывает вечеринка для тех, кто на будущий год поступает в старшую школу. Она сказала, что те, кто находится на домашнем обучении, тоже могут прийти и что мне было бы полезно познакомиться с девочками моего возраста. Конечно, – спохватилась Кло, – вечеринка наверняка будет отстойная, но и сидеть в усадьбе – тоже не Диснейленд.

– Ты хочешь сказать, что сажать растения, смотреть, как они растут, и учиться рыбачить совсем не так интересно, как кататься, скажем, на «русских горках»?

Кло метнула на меня взгляд, который яснее ясного говорил: ей не до шуток.

– Растения – это научный эксперимент для школы, а значит, в нем никакого удовольствия быть не может, – отчеканила она с таким видом, словно изрекала всем известные истины. – А ловить рыбу мы так и не поехали, потому что мистера Монтгомери вызвали на какую-то автомобильную аварию, и ему пришлось уехать. В общем, по сравнению с необходимостью сидеть в четырех стенах даже ваши школьные танцульки – это все равно что концерт Мэрилина Мэнсона. Понятно?

Я не стала напоминать ей, что она никогда не была на концерте Мэнсона. Однажды, впрочем, Кло едва туда не попала с подачи своей подружки Хейли. Марк не возражал; он готов был отслюнить на билеты любую сумму, не задавая лишних вопросов, но я тогда еще могла мыслить трезво, поскольку перестала принимать таблетки из-за беременности. Узнав о том, куда собралась Кло, я проявила твердость, что случалось со мной не часто, и категорически запретила ей идти на этот концерт, а Марку – давать дочери деньги. Разумеется, в глазах обоих мне это симпатий не прибавило, и все же тогда мне показалось, что, помимо раздражения, Кло испытывает и что-то вроде мрачного удовлетворения, словно всю эту историю с концертом она использовала, чтобы посмотреть, способен ли хоть кто-то из нас двоих повести себя так, как подобает нормальным родителям.

– Когда я была в твоем возрасте, – сказала я, – девочки надевали на танцы обрезанные до попы джинсы и майки с блестками. А еще в наших краях были очень популярны объемные укладки и начесы, хотя весь остальной мир давно носил волосы как попало. Ну и, конечно, ковбойские сапоги… Здесь их носят постоянно, носят в любое время года и буквально со всем. Я даже подозреваю, что мода на них пошла именно отсюда, из Дельты, а вовсе не из Техаса, Монтаны или где там до сих пор водятся живые ковбои…

Кло подняла брови и картинно вздохнула.

– Что ж, в таком случае я, наверное, никуда не пойду.

На самом деле это означало, что ей очень хочется пойти, и я крепче вцепилась в руль, чтобы не поддаться соблазну и не воздеть в победном жесте сжатый кулак.