Одна судьба

Хогарт выглядит очень плохо. Словно не два года прошло, а двадцать. Но что-то в его облике очень не нравится Алекс. Она не может понять, что так напрягает ее.

— Да. Там все точно также, как вы и говорили. Дом, трос, квартира, вещи. Я, честно говоря, думал, что вы вернулись, безумие конечно, но все эти детские вещи.

Алекс тяжело вздыхает, ощущая тяжесть в груди. Все прояснилось. Джейк оказался прав. Оказалось, что радость Рафаэля, тогда, когда он держал ее на руках, на яхте, зажав в зубах сигарету была не напрасной. Вампиры рожают мудрёным образом. Им надо найти стопроцентную совместимость и не важно кто это будет человек или вампир. Она улыбается Рафаэлю из прошлого. Этот счастливый взгляд… Она видела много раз, но точно такой же как тогда совсем недавно семь с половиной месяцев назад, когда заподозрила неладное, когда ее стало воротить от всего на свете кроме обожаемого клюквенного сиропа. Жаль только, что не звериного, а человеческого. Пока ее успокаивает тот факт, что они покупают кровь в донорских центрах по всему миру. Она очень надеется, что, когда родит это пройдет и она вернется к прежнему меню. Обязательно. Так и будет.

— Я взял себе кое-что. Вы не возражаете?

— Ни к чему возвращаться к прошлому. Самое главное останется вот здесь.

Она касается виска.

— Не спросите меня кого я встретил там?

Она качает головой, говоря короткое «нет». Там не было никого. Иначе, он бы не вернулся. Джейк бы не позволил спокойно шарить по его дому, тем более отдать что-то добровольно или украсть это.

— Вы нашли свое золото?

— Большую его часть. Англия пополнила свой запас на довольно-таки значительную сумму. Алекс выдыхает. Она надеется, что та женщина сгинула, сгнила, став частью почвы под ногами кровожадных созданий и нового поколения людей.

Он разглядывает ее совсем не так как Алехандро или Дженго. Он смотрит на нее, как Сара, задерживает взгляд и провожает ее каждое движение.

— Будете искать другие запасы?

— Наверное, но я слишком стар для этого.

Алекс приподнимает брови.

— Может это сделает Борн?

Хогарт выглядит удивленным. Она не верит этой эмоции. Чтобы не произошло с тем человеком она бы не смогла узнать этого. Никак. Потому что ей все равно. Она не может отвечать за благополучие каждого несчастного на своем пути.

— Вы не в курсе? Он исчез. Прямо с «Королевской арки».

Алекс молчит, разглядывая полуголого Джейка. Она гадает куда же он все-таки делся и почему вдруг решил переселиться из своей крепости. Она не спросит об этом Рафа, не поделится с ним этими размышлениями. Она забудет об этом, как только выйдет из галереи, потому что так правильно и он выбрал свой путь.

— Вы были в Анахайме[1]?

Хогарт мрачнеет прямо на глазах. Она видит в его глазах, какой-то проблеск надежды, следующую за ней тоску и печаль, но все это исчезает до пугающего быстро, сменившись равнодушием. Это ненормально.

— Это хорошо, что вы не видели во что превратилось детище старины Диснея.

— Есть Диснейленд в Париже и Токио.

Она прощается с ним. Рафаэль задерживается, хотя, обещал, что вернется через каких-то пару минут. В Европе она чувствует себя совсем иначе, чем в Африке, словно под каким-то колпаком.

— Привет! — Раф заключает ее в объятия, грозясь раздавить в них. — Потеряла меня?

— Да. Начала беспокоиться. Признайся, что у тебя появился кто-то.

— Не стоит. Я начинаю беспокоиться, когда ты беспокоишься.

Хогарт выходит вслед за ней. Он теперь похож на больного старика. У него совершенно потерянный взгляд, как у тех, кто болен болезнью Альцгеймера. Они отходят с Рафом в сторону, пропуская и не мешая ему в его растерянности.

— Лесли? — зовет она его, но Раф удерживает и показывает взглядом, что не стоит.

Агент не отвечает и идет куда-то, а потом и вовсе убегает, скрывшись за углом галереи. Он не надел пальто, ушел как есть, в костюме. На улице сегодня холодно.

— Так вот кого она ждала…

У него такой взгляд… Как она любит. Очень серьезный и совсем не улыбающийся.

— Что случилось? О ком ты?

Он ведет ее следом за Хогартом. Запах прошлого, аромат парфюма Хогарта быстро смешивается с другим — дымом, паленной резиной, бензином и пластиком. Авто еще горит, а агент стоит возле него, раскачиваясь на месте словно привязанный.

— Ему не стоило спускаться вниз и проверять твои слова.

Алекс смотрит на Рафа, за тем, как он поправляет пальто с оторванным лацканом. У него какой-то шальной вид, очень взбудораженный, ветер пытается уложить назад взлохмаченные пряди волос.

— Континент давно не принадлежит людям.

Мысли летят быстрее света.

— Карен?! — сердце поднимается к горлу, — что навело тебя на нее? Хогарт?

Они идут по самым темным улочкам, где минимум света, людей и фонарей. О, да! В Лондоне еще попадаются такие.

— Когда увидел его. Заметила его взгляд?

— Ну, — тянет она, все еще сомневаясь в увиденном, — он показался мне каким-то не таким.

Его не интересовало ничего.

— Клейтон говорит, что на протяжении двух недель он только и делает, что торчит на выставке не идет на контакт ни с коллегами, ни с посетителями, ни с журналистами.