Одна в мужской компании

Кивнув, я взяла его под руку, и мы вместе вышли с террасы на улицу. Рядом с ним мне было неожиданно спокойно и надежно — ощущение, которого я не испытывала со дня смерти папы. Может, я наконец встретила мужчину, с которым не нужно играть роль?

Глава тридцать вторая

10 июля 1939 года

Лос-Анджелес, Калифорния

Держа в руке корзинку с полевыми цветами, я открыла заднюю дверь нашего одноэтажного белого фермерского домика на Бенедикт-Каньон драйв, который мы прозвали фермой «За шпалерами». Это была настоящая обитель тишины и покоя, с белыми стенами, белой мебелью и редкими пятнами цвета — коврами, картинами и цветами. Я вошла в гостиную. Джин крепко спал, растянувшись на белом диване, страницы его сценария рассыпались по красному ковру. Доннер, наш датский дог, постарался уместить свое огромное тело на крошечном свободном кусочке диванной подушки у ног хозяина. От этих двоих веяло умиротворением, глубоким, прочным счастьем, в которое я только теперь потихоньку начинала верить. Хотя бы в те минуты, когда мои внутренние демоны спали.

Я прокралась на кухню — потихоньку, чтобы их не тревожить. Достала из шкафа простую белую фарфоровую вазу, налила воды. Обрезав концы стеблей, поставила мелкие цветочки-капельки в вазу и начала составлять из них букет.

Вдруг руки Джина подхватили меня и закружили в воздухе. Пышные юбки летели по кругу вслед за мной, и я заливалась смехом. Наконец он поставил меня на ноги и сказал:

— Как тебе идет твой домашний наряд, моя маленькая хаусфрау.

— Благодарю вас, добрый господин. — Я сделала книксен, и он крепко обнял меня.

Кто мог подумать, что не пройдет и двух месяцев и наша случайная встреча на чужой террасе обернется свадьбой. Наверное, от того, что Джин показался мне таким знакомым и уютным с самого начала, я с такой легкостью приняла это решение. Но сейчас, в разгар европейской войны, из которой мне только-только удалось вытащить маму, я не могла не думать о том, чем же я заслужила этот кусочек счастья. Останься я в Австрии, меня окружала бы совсем другая жизнь.

— О чем это ты задумалась? — спросил Джин, но мне не хотелось говорить. Я никогда не делилась с Джином ни тайной моего еврейского происхождения, ни тем, что мой бывший муж продавал оружие Муссолини и Гитлеру. Конечно, он знал, что я уже была замужем, но и только. Я не осмеливалась раскрывать ему секреты, которые хранила глубоко в себе.

— Вспомнила день нашей свадьбы, — ответила я, чтобы не говорить правду.

Мы доедали вкуснейший ужин из морепродуктов в нашем любимом пляжном ресторанчике. Было начало марта, пятница, и оба мы были уставшие. Я весь день репетировала для «Леди из тропиков», а Джин работал над редактурой сценария. Обоих в понедельник с утра снова ждала работа, и я радовалась предстоящей редкой передышке. Мои режиссеры частенько требовали, чтобы я работала и по выходным.

— А давай завтра поженимся, — сказал Джин, взял меня за руку и поцеловал в ладонь.

Я рассмеялась. Остроумный собеседник и большой любитель розыгрышей, Джин то и дело смешил меня. Совсем как папа — тот любил загадать мне какую-нибудь дурацкую загадку или оставить на тумбочке фарфоровую фигурку, завернутую в бумагу для пущей таинственности.

Джин был на двадцать лет старше меня и до нашей с ним встречи прожил уже не одну жизнь: во время Первой мировой войны был морским офицером, потом писателем, и с ним, таким опытным и невозмутимым, я чувствовала себя спокойно и надежно.

Темные глаза Джина глядели серьезно.

— Я не шучу, Хеди. Я хочу, чтобы мы были вместе, и не хочу ждать.

Я перестала смеяться.

— Это что, предложение?

Он словно бы сам себе удивился.

— Думаю, да.

Я была ошеломлена. Правда, такого чувства близости и защищенности, как с Джином, я не испытывала еще ни с одним мужчиной, даже с Фрицем в наши самые первые дни, — но ведь мы встречаемся меньше двух месяцев. И я дала себе слово, что никогда не позволю ни одному мужчине владеть мной, как владел когда-то Фриц. Но ведь, наверное, брак с Джином будет совсем не таким, как с Фрицем? Я не могла себе представить, чтобы этот простой, приветливый человек, как никто, умеющий вызвать у меня чувство уверенности и безопасности, стал обращаться со мной так же, как мой бывший муж… Но меня беспокоило, не бросаюсь ли я в новый брак только ради того, чтобы найти хоть какую-то опору в этом мире, где до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке.

Пытаясь выиграть время, я отшутилась:

— То есть ты наконец созрел для того, чтобы подарить мне кольцо с бриллиантом? Ты ведь обещал в тот вечер, когда мы познакомились.

Джин, в свою очередь, рассмеялся.

— А я-то надеялся, ты забудешь.

Я вытянула руку с голыми пальцами.

— Какая же я жена без кольца.

Он улыбнулся:

— Это значит «да»?