Одна в Париже

Женщина медленно оглядывает ее с головы до ног:

– Очень симпатичное платье.

– О, спасибо большое.

– Какая жалость. Что у вас разболелся живот. Ну да ладно. – Она улыбается и снова возвращается к своим бумагам. – Быть может, в другой раз.

Нелл сидит в номере и смотрит французское телевидение. Какой-то мужчина разговаривает с другим мужчиной. А тот усиленно кивает, отчего все его жирные подбородки непрестанно дрожат. Она то и дело глядит на часы, часовая стрелка медленно подползает к цифре восемь. У нее урчит в животе. Она вспоминает, что Фабьен вроде бы говорил о маленькой фалафельной в еврейском квартале. Интересно, каково это сидеть сзади на мопеде?

Она достает записную книжку, хватает с прикроватного столика шариковую ручку с логотипом отеля. И начинает писать:

ПОЧЕМУ Я ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛА, ЧТО ОСТАЛАСЬ В НОМЕРЕ

1. Он может быть убийцей с топором.

2. Он может захотеть секса.

3. Возможно, 1 и 2.

4. Я могу в конце концов оказаться в той части Парижа, которую вообще не знаю.

5. Возможно, мне придется разговаривать с таксистами.

6. У меня могут возникнуть проблемы с возвращением в отель поздно ночью.

7. У меня дурацкое платье.

8. Мне придется притворяться импульсивной.

9. Мне придется говорить по-французски или есть французскую еду на глазах у французов.

10. Если я рано лягу спать, то встану вовремя и спокойно успею на обратный поезд.

Она сидит, уставившись на свой аккуратно составленный список. А затем пишет на обороте:

1. Я в Париже.

Нелл еще раз смотрит на список. А потом, когда часы показывают восемь вечера, засовывает записную книжку обратно в сумку, хватает пальто и сломя голову бежит вниз по лестнице в холл отеля.

Он уже тут. Стоит, облокотившись на стойку, и болтает с администраторшей. У Нелл при виде его начинает пылать лицо. Она подходит к ним с отчаянно бьющимся сердцем, пытаясь сообразить, как объяснить свое странное поведение. Что бы она сейчас ни сказала, это будет звучать по-кретински. И сразу станет ясно, что она испугалась с ним встречаться.

– А… это вы, мадемуазель. Я как раз говорила вашему другу, что вы немного задерживаетесь.

– Ну что, ты готова? – Фабьен улыбается.

Нелл что-то не припомнит, чтобы кто-нибудь так радовался встрече с ней, если, конечно, не считать соседского кобеля, обожавшего совершенно неприличным образом тереться о ее ногу.

– Мадемуазель, если вы вернетесь после полуночи, вам понадобится специальный код для входной двери. – Администраторша вручает ей маленькую карточку. – Я так рада, что ваш живот прошел.

– У тебя что, болел живот? – спрашивает Фабьен, протягивая ей запасной шлем.

Парижский вечер холодный и промозглый. Ей еще ни разу в жизни не доводилось ездить на мопеде. Она где-то читала, сколько людей погибает в авариях с мопедами. Но все-таки надевает шлем, Фабьен уже в седле и машет ей рукой, чтобы присоединялась.

– Все в порядке, – отвечает она.

Только, ради бога, не дай нам убиться, думает она.

– Хорошо! Сперва мы пропустим по стаканчику, потом, возможно, поедим, но сперва я покажу тебе Париж, идет?

Она обнимает его за талию, мопед делает рывок и со скрежетом исчезает в темноте.

Глава 9

Фабьен со свистом проносится по улице Риволи, ныряя и выныривая из потока транспорта, чувствуя, как сжимаются руки девушки на его талии всякий раз, когда он прибавляет скорость. Он останавливается на красный свет и спрашивает:

– Ты в порядке? – Из‑за шлема его голос звучит глухо.

Она улыбается, кончик носа слегка покраснел.

– Да! – кричит она, и Фабьен не может сдержать улыбку.

Сандрин всегда ездила с непроницаемым лицом, словно пытаясь скрыть, что она думает о его манере вождения. А вот эта англичаночка визжит и хохочет, а иногда, когда он маневрирует особо резко, объезжая неожиданно появившуюся из переулка машину, отчаянно кричит: «Господи боже мой! Господи боже мой!»

Фабьен везет ее по оживленным проспектам, по боковым улочкам, выскакивает на мост, чтобы она могла полюбоваться переливающейся под ним водой. Затем он делает круг и въезжает на другой мост, откуда можно увидеть светящийся в темноте Нотр-Дам с его каменными горгульями, выглядывающими из тени.

А затем, не дав ей перевести дух, везет ее по Елисейским Полям, лавируя между машинами, сигналя неосторожно выскочившим на проезжую часть пешеходам. Затем сбрасывает скорость и поднимает руку вверх, чтобы она посмотрела… Он чувствует, как она чуть-чуть отклоняется назад, когда они проезжают мимо очередных достопримечательностей. Он поднимает вверх большой палец, и она делает то же самое.