Одна в пустой комнате

Он говорит, что верит. Он мне «верит». Глупая фальшивка, даже врать толком не научилась. Думаю, даже родственники жертв и то больше мне верят, чем этот поддельный врач.

⁂

– Я не знаю ее фамилию. Я не знаю номера ее телефона, не знаю адрес. Я… Я толком ничего о ней не знаю.

– Вы с ней провели год? Так?

Я пожимаю плечами. Согласен, странно. Мы с ней достаточно долго вместе, а я о ней толком ничего и не знаю.

– Расскажите, что знаете, – говорит врач сквозь зубы.

Вот зачем он так? Я невиновен. Не-ви-но-вен. Зачем столько злости и ненависти в мой адрес?

Я отодвигаю тарелку в сторону и предлагаю Рите забыть о вчерашнем. Прошу только, чтоб в другой раз предупреждала, если уходит на ночь. На это она мне ничего не отвечает.

– Пойдем. – Она говорит и нежно берет меня за руку. – Попробуем доработать, а может, и изменить твой образ.

Она ведет меня через улицу в соседнее здание. На первом этаже, судя по вывеске, арендует помещение студия актерского мастерства. Я много раз ходил мимо нее, но ни разу не заглядывал внутрь.

Мы заходим в дверь под вывеской.

Рита спрашивает, есть ли у них запись на актерские курсы, и просит включить меня в группу. Она говорит обо мне в третьем лице, и я чувствую себя маленьким мальчиком, которого мама привела записать в секцию.

Она говорит, что я способный, что мне всего-то не хватает чуть-чуть теории и опыта.

Меня зачисляют.

Без всяких кастингов и проб. Без лишних рассуждений и сомнений.

– Добро пожаловать!

Я не произнес ни звука, и меня зачисляют. Аркадию вручают майку и кепку с логотипом студии и крепко пожимают руку.

А если я глухонемой, а если недоразвитый?

Лишь бы платил…

После произнесения заготовленных фраз о том, какая их студия современная и прогрессивная, какие их педагоги талантливые и профессиональные, какие заоблачные перспективы открывают их курсы для начинающих актеров, меня записывают на занятия по вторникам и четвергам.

– Вторник-четверг, с шестнадцати тридцати до без четверти девятнадцати. – Девушка записывает информацию на визитке и называет цену за курс.

Я окончательно теряю желание посещать студию. У меня просто нет таких денег.

– Все нормально, – говорит Рита.

Она достает кошелек и платит вместо меня за обучение.

Приветливый администратор крепит степлером копию чека к визитке и протягивает мне.

– Сочтемся, – говорит Рита шепотом, подмигивает и трясет перед собой розовым кошельком с цветочками. – Тем более я обидела тебя вчера. Это мое извинение.

Нам говорят, что первое мое занятие уже сегодня и что меня ждут с нетерпением.

Рита говорит, что он, она показывает на меня, обязательно придет, и мы уходим.

До обеда мы гуляем по городу. Отдыхаем.

Утром нет смысла развлекать прохожих, все заняты, торопятся. Мы просто прогуливаемся и беседуем. Только я и Рита, без Аркадия, без Чарли, без лишних мыслей и проблем.

Как всегда, я молчу, она говорит.

Она много говорит.

Обо всем на свете и ни о чем. Болтает без остановки. Я только киваю и иногда произношу «угу», а Рита знает обо мне абсолютно все. Я не разговариваю, а она знает все о моем детстве, о моих родителях, о том, что я люблю и чего терпеть не могу, в общем абсолютно все.

У Риты такой дар.

После первой же встречи у меня не осталось от нее тайн. Она умудрилась разузнать даже то, что я от самого себя скрывал. Причем Рита это проделывает как бы случайно, вроде бы невзначай. Ей в разведку надо. Отличный сотрудник получился бы.

Мы гуляем, и она постоянно говорит, обсуждаем все на свете, а в итоге обо мне известны даже мелкие подробности, а о ней самой я знаю лишь ее имя. И нет ощущения, что Рита незнакомка, напротив, я уверен, что знаю ее лучше, чем самого себя.

Но на деле не знаю даже сколько ей лет.

– Рита, сколько тебе?

– Сколько чего?

– Лет. Сколько тебе лет?

– Балбес… У женщины не спрашивают такое.

Я говорю, что с виду староват для такой, как она. Любопытно, на сколько большая между нами разница, только и всего.

– Мне достаточно лет, чтобы не видеть в тебе старикашку. – Она специально шепелявит на слове старикашка, изображает маленькую девочку.

И мы больше к этой теме не возвращаемся.

Ближе к вечеру мы расходимся по делам. Я иду на курсы, а Рита собирается играть в переходе и петь свои песни. Зачем ей это? Уверен, у нее достаточно денег. Странное хобби.

Я прошу, пусть Рита напишет мне свой номер, на случай, если срочно нужно будет созвониться. Она смеется, мол, я настолько старый, что прошу записать. Мол, уже не в силах запомнить пару цифр.

– Я не пользуюсь телефоном. Это бич цивилизации.

Бич – это я, думаю про себя и продолжаю идти следом за Ритой.

– Когда захочешь, без труда найдешь меня. Без всяких телефонов. А сейчас поторапливайся на занятия. Хватит идти за мной. Опоздаешь!

– То есть ты знаешь способ, как с ней связаться? – перебивает Федор Петрович.

Я пожимаю плечами. Говорю, что не знаю, почему Рита так сказала, может, просто чтоб отвязался. А может, на самом деле считала, что я могу догадаться, где ее найти.

– Ты хочешь убедить нас, что Маргарита существует, но при этом упорно отказываешься помочь нам в поиске.