Одна в толпе (СИ)

Я конечно знал, что суровые деревенские мужики способны многое выдержать, но, чтобы торчать в парилке, где свыше ста двадцати градусов, и мутузить друг друга дубовыми вениками по голой заднице, наслаждаясь каждым ударом и с громким рычанием, прося ещё.

Не, к такому я был не готов.

Пропустим тот момент, когда они все пьяной толпой завалились в узкое помещение, скидывая с себя полотенца и другой, когда я почувствовал, что, если ещё раз поддадут пару, с меня заживо слезет кожа, и остановимся на том, где я, после пяти минут внутренней борьбы, всё-таки распрямил спину, а заодно и ноги, показывая, что стесняться мне нечего и я тут наравне со всеми.

Если вы думаете, что сработал инстинкт: «Все побежали и я побежал», то вы глубоко ошибаетесь.

Меня насильно пропихнули между голыми телами и окружили со всех сторон, чтобы не сбежал.

Угадайте, кто руководил всем процессом?

Конечно же, голый отец моей девушки.

Твою мать, жизнь меня к такому не готовила.

Я честно сидел и терпел накал температуры, ожидая взрыва градусника. Прикипел к скамейке, ничуть не разделяя всеобщего восторга и молча переживал за своё здоровье.

Гадал, что же меня доконает в конце — жара, мысли о гномихе или пристальный взгляд её бати.

Смотрел так, будто у меня под кожей есть ещё одна.

И вот, как знал, что он захочет проверить меня на стойкость.

— Захар, паренька моего попарить бы надо как следует. — воскликнул он, подзывая к себе того самого прохиндея, из-за которого алкоголь в моей крови превысил норму.

— О-о-о! — отозвался тот, пьяно перебирая ко мне ноги.

— Ты чего, бык? Пожалей пацана! — обратился кто-то к бате и у меня в голове запульсировало предостережение.

Смотря на то, как лихорадочно заблестели у Захарова глаза, а взгляды мужиков стали сочувствующие, я невольно стал обливаться потом ещё сильнее.

— Акимов, будет тебе. Ты ж даже Оконцева не отдавал «сталевару», а он с детства вокруг дочки твоей крутится. — вмешался ещё один мужчина и от непонимания у меня натянулись все жилы.

— Вот сейчас заодно и его проверим. — пропыхтел батя, выходя из парилки, чтобы отыскать Ивана.

Мысленно обрадовался.

Хотя бы буду уверен, что Алиса не с ним.

К тому моменту, когда к нам затолкнули ещё и голого Оконцева, я был уже, как варёный рак, а Захаров, чтоб его, огненный демон в шапке и перчатках предвкушал насилие.

— Ээ, нет, дядя Юр! — запротестовал парень, отходя к двери и выпучивая глаза на Захара, подливающего в котёл эвкалипта. — Только не сталевар!!

Чего это они все так его боятся?

— Судя по тому, что я сейчас услышал из вашего с Алисой разговора, ты на всё готов… так докажи! — толкнул его поближе к моей скамейке батя.

— Вот, падла! — случайно ругнулся я вслух, вызывая у приближённых людей косые взгляды.

Готов он на всё! Только время зря потеряет!

Гномиха моя, как не крути.

— Захар, не жалей сил! — властно отдал приказ батя и выпроводив всё мужичьё наружу, захлопнул дверь и уселся на дощечку на пол у самого порога. — Начинай. Покажи им, что такое настоящая русская баня.

Краем уха услышал обречённый выдох Оконцева и вот тут стало совсем не по себе.

Парень знает изнутри, что сейчас нас ждёт и нервничает, что уж тогда говорить обо мне.

— Чего так задышали? — стряхнул капли воды с веников Захаров. — Потом ещё добавки просить будете.

Усмешку бати расслышали все.

— Встань ровно. — сказал мне Захар. — И дыши глубже.

Хорошо, хоть наклониться не попросил…

Кинув на Ивана превосходящий взгляд, просьбу выполнил.

Я стерплю всё, если это поможет завоевать мою девушку и доверие её семьи, даже не пискну.

Ох, как я ошибся.

В самый разгар ядерной температуры Захар взял в руки два веника, и вдруг блеснув улыбкой Ганнибала Лектора, взмахнул ими каким-то самурайским способом и нанёс мне обжигающие удары на грудь и спину.

Я выдержал. Стиснув зубы, сдержал все рвущиеся из меня звуки.

На второй порции ударов мой оптимизм поубавился и пар перед глазами окрасился в багряный цвет моей боли.

Честное слово.

Пьяный худощавый мужичок хлестал с такой силой, что я забыл, как зовут мою маму.

На третьем ударе из меня выбежали все микробы, в том числе и полезные.

На четвёртом ударе мне открылась разница между баней и процессом распада ядра.

Когда он начал стегать меня по заднице, где-то внутри точно что-то лопнуло.

— Надо ещё поддать. — остановился Захар, когда я уловил мысль, что мой отец со мной ещё мягок.

Поддал до такой степени, что в парилке стало невыносимо находиться и крепкий батя Алисы рванул на выход, не позволяя выйти и Оконцеву, у которого, как и у меня, уже плавилась кожа.

— Посиди пока. Привыкни к температуре. — заботливо кивнул мне Захаров, когда я уже начал терять сознание. — Пока Ваньку попарю.

— Не надо, дядя Вить. Мне и так хорошо. — закачал головой трус.

Но его мольбы не были услышаны. И пока я валялся на полу еле ворочая языком от пекла, избивали уже качка.

«Это ради Алисы!» — думал я, когда снова пришёл мой черёд терпеть пытки от рук этого улыбчивого изверга.

Понятно теперь, почему его «Сталеваром» называют.

Он — банный монстр.

Он питается энергией своих кричащих голых жертв.