Одна женщина и много мужчин

Мать несколько раз звонила Марине с дачи по сотовому. Марина же по какой-то причине сама редко звонила матери, поэтому связь, можно сказать, была односторонней. Мать ни разу за последние две недели не застала дочь дома. Тогда, в прошлое воскресенье, она позвонила соседке по лестничной площадке и попросила сунуть под дверь записку. Вернувшись с дачи во вторник, мать обнаружила записку все еще лежащей под дверью. Более того, в комнате на ковре осталось какое-то страшное пятно… После этого сообщения меня проводили в большую комнату и продемонстрировали его – как раз в том месте, где, как я помнила, лежала Маринка.

Ольга Петровна сообщила, что написала в милиции заявление и убедила участкового прийти к ней домой – что оказалось делом нелегким. Ей долго что-то объясняли про три дня, которые, чтобы заявление приняли, должны пройти после исчезновения взрослого человека, убеждали, что ее дочь вполне могла перебраться к поклоннику, а раз мать живет на даче, просто не успела еще ей об этом сообщить. Но Ольга Петровна мертвой хваткой вцепилась в участкового, которого немного знала, и потащила к себе домой. Увидев пятно, он пригласил каких-то специалистов, они взяли пробы и сразу же заявили, что это кровь. Кровь совпадала с Марининой группой. У матери зародились самые нехорошие подозрения. И милиция стала поактивнее.

– Но я хотела поговорить именно с вами, Сашенька… – сквозь слезы посмотрела на меня Ольга Петровна. – Марина всегда так хорошо о вас отзывалась… И я ей говорила: держись за работу, держись, где ты еще найдешь такое место? И начальница – молодая женщина, а не какой-нибудь похотливый мужик… Сашенька, а она правда от вас уволилась? – Ольга Петровна вопросительно взглянула на меня.

Я кивнула, думая, пускаться ли в объяснения, что Марина ушла не сама. Виталий Сергеевич сказал Маринкиной матери просто, что она у нас больше не работает. Пока я размышляла, Ольга Петровна опять заголосила:

– Говорила я ей, говорила: держись за это место! Нет, меня не слушалась. Наверное, этого своего слушалась. Как-то заявила мне: Алеша обещал посадить ее дома. Женщина должна не работать, а заниматься домашним хозяйством. Уж как я ее разубеждала! Надо работать! Самой надо работать. Муж ведь сегодня есть, а завтра нет, правда, Сашенька?

С этим утверждением я полностью согласилась, а Ольга Петровна продолжала развивать свою мысль:

– Вон как у меня с Мариночкиным отцом получилось. Два года пожили – и он к другой подался. Сейчас уже четвертый раз женат. Ото всех жен дети. Станет он всем помогать? Жди больше! Что ему – на одни алименты работать? Я сущие копейки на Мариночку получала. Самой приходилось спину гнуть. И так они все, мерзавцы! Сегодня он вьется вокруг тебя, а завтра сбежал к молодухе.

Я кивнула. Мне очень хотелось задать один вопрос, возникший в процессе монолога Ольги Петровны, но я решила пока подождать: может, сама еще что-нибудь интересное расскажет. Но Маринкина мать спросила:

– А вы в разводе, да? У вас же деток двое, кажется?

– Нет, моего мужа убили, – заявила я.

– Да, теперь и такое случается, – кивнула Ольга Петровна, рассуждая будто бы со знанием дела. – Не к другой бабе сбежит, так убьют или посадят. Но результат-то один: мы, женщины, остаемся без мужика с детьми на руках. А этот Алеша – ну сущий бандит. На руке вот здесь шрам. – Ольга Петровна показала на правое предплечье. – И на лбу под челкой, поэтому он и носит ее до глаз.

Наконец мне удалось вставить свой вопрос.

– Алеша? – переспросила я. Я точно знала, что Храповицкого зовут Андрей. Ольга Петровна ничего не перепутала?

– Да, Алексей, фамилию не знаю. К сожалению, ни телефона, ни адреса его у меня нет, а то бы давно ему позвонила. Но, может, милиция его разыщет.

Я попросила подробно описать этого Алешу. Русые неухоженные волосы, рост около метра восьмидесяти пяти, хорошо накачан, шрам на руке Ольга Петровна разглядела в мае, когда он появился у них дома в футболке с короткими рукавами, а на лбу он ей сам показал, когда она заявила, что избранник дочери испортит глаза такой длинной челкой и вообще ему не мешало бы подстричься. Правда, шрам на лбу был не очень заметным, давним, но все-таки…

М-да, еще какой-то Алеша. Ищи теперь ветра в поле. Но, может, Маринка с ним уже рассталась, переключившись на Храпа?

– А когда вы в последний раз видели этого Алешу? – спросила я.

– Да вот в мае и видела. Я же летом сюда только изредка приезжаю.

Сейчас сентябрь. Конечно, Маринка с ним давно рассталась. Вот не повезло мужику, пожалела я неизвестного мне Алешу. По закону подлости менты могут его разыскать и начать трепать нервы. Надо будет выяснить у Виталия Сергеевича, наверное, у него ведется какой-то учет, и если наши парни вычислили Храпа, то должны были бы приметить и этого Алешу. На всякий случай нашим не помешает с ним побеседовать – если такая необходимость возникнет. Или мне лично. Могла Маринка попросить его о помощи?