Одна женщина, один мужчина

Не отходя от квартиры, подпрыгивая от сквозняка, ОЖ давала советы бывалой матери, лечившей своих детей ото всего, что только можно придумать в течение их разновозрастных жизней.

Пока шла к метро – руководила действиями неопытного сошкольника по накладыванию масляного компресса. Спустившись в подземку, перешла на эс– эмэски, в которых максимально доступно излагала все преимущества клюквенного морса перед вишневым киселем…

Потом кончились деньги на мобильнике, она зашла в кафе и выпила глинтвейна, думая о том, что нет в мире совершенства, разве только в плане наличия совершеннейших мудаков… Затем она пошла домой к детям, сразу сварила морс и с некоторым облегчением подумала, что у нее все хорошо, а как же иначе!

Трагикомедия обстоятельств

Жила-была Одна Простая Женщина (ОЖ), которая после школы нигде не училась, довольно рано вышла замуж и родила дочку. Муж трудился в автомастерской, ОЖ нянчилась и хозяйничала, планируя в скором будущем сдать малышку в ясельки и встать вновь за прилавок магазина «Досуг». Как-то раз ОЖ мыла полы и внезапно отключилась.

Очнувшись, она обнаружила себя в больничной палате, всю в проводах и датчиках, а под одеялом – совершенно недвусмысленный собственный живот. Когда врачи разрешили ей вести беседы, потрясенная ОЖ выяснила: по так и не установленным причинам она впала в кому, будучи беременной двумя-тремя неделями, о чём и не подозревала, собираясь делать влажную уборку.

Больше полугода пролежала она в отключке, а внутри нее рос новый человек. «Беременность пролетела на диво быстро», – любила пошутить она потом.

Родился крепкий мальчишка, их еще довольно долго мурыжили в клинике, желая удостовериться в жизнеспособности младенца, а заодно в адекватности и психическом здоровье ОЖ. В конце концов выпустили, и зажили все четверо плюс старенькая мама ОЖ в их небольшой двушке.

Вскоре в эту самую двушку явились какие-то люди, вызвали мужа ОЖ на улицу, он вымыл руки, сказал: «Я скоренько!», вышел и пропал. ОЖ подала заявление в милицию, у нее совершенно ехала крыша, она абсолютно не понимала, куда мог подеваться ее добрый миролюбивый муж-автомеханик, у которого отродясь не было ни врагов, ни собутыльников. Но время шло, никаких известий не поступало, а надо было жить, кормить детей, выбивать пособия по непонятно какой утере какого кормильца, возиться с мамой, перенесшей инсульт…

ОЖ изнемогала от забот и горестей, однако стойко тянула весь этот свой немалый груз. Дети росли дружными и спокойными, дочка пошла в первый класс, сын существовал на пятидневке, за мамой смотрела соседка, а ОЖ летала в Турцию за дублом и кожей, открывала палатки на рынках, нанимала для подпольного пошивочного цеха поденщиц и умела засыпать в припаркованной собственной машине на пятнадцать-двадцать минут, как Штирлиц.

Через семь лет она развелась с мужем как с пропавшим без вести и вышла за такого же челнока-воротилу, родила от него двойню, схоронила маму, продала квартиру и перебралась в Подмосковье на свежий воздух – близнецы много болели, а у ее старшего сына обнаружилась астматическая компонента.

Прошло десять лет.

Как-то раз в гостях у друзей речь зашла о том, как «на диво быстро пролетела беременность» ОЖ, и один из присутствовавших, партнер партнерыч по бизнесу кого-то из хозяев дома, человек пожилой, расхохотался:

– А я похожую историю слышал от своего шофера, тот еще сказал, что не смог бы жить спокойно, если бы с ним приключилась такое, все бы думал, не трахали ли какие-нибудь медбратья или студенты-медики его жену, пока она в коме была – ведь срок в ее состоянии тогдашнем посчитать было сложно.

ОЖ напряглась и спросила, сколько лет шоферу?

– Да пёс его знает, – сказал пожилой бизнесмен. – Щас я его позову, спросим.

И позвонил по сотовому, вызвал своего водителя СанСаныча.

ОЖ, узнала имя, вышла в другую комнату и, стоя за дверью, слушала давно забытый глуховатый басок, который слово в слово повторял всё то, что она столько раз рассказывала со смехом своим друзьям и знакомым, близким и неблизким, словно защищаясь от чего-то этой легкостью и веселостью фразы «беременность пролетела на диво быстро…»

Пропавший без вести и одновременно живой и здоровый отец старших детей ОЖ, возвращаясь в машину, ломал голову, зачем его вызывали веселить публику и спрашивали про возраст?

Когда они вернулись домой, ОЖ достала из коробки из-под горнолыжных ботинок пачку бумаги – это были копии запросов в милицию и прокуратуру. Муж ОЖ взял у нее из дрожащих рук эту пачку, устроил в камине небольшой пожар и налил жене водки. Они молча выпили и пошли спать, а с тем седым бизнесменом у них не так уж было много общих интересов, чтобы продолжать знакомство. И засыпали они, уверенные, что все уже на самом деле хорошо, а как же иначе…

Семейная реликвия

Жила-была Одна Симпатичная Женщина (ОЖ), и всё у нее было хорошо. Единственное, что немножко тревожило, – это отсутствие личной жизни «с продолжением»: свидание – раз, ночь вдвоем – два, и всё – субъект испарялся.