Одна жизнь — два мира

И вот в этой, накаленной до предела атмосфере только в конце февраля 1930 г. (видно, допекло уже всех до ручки) разыскали «умники» какой-то примерный устав какой-то сельскохозяйственной артели, внесли на рассмотрение, уточнение, исправления и только 2 марта 1930 г. опубликовали в печати.

В тот же день, 2 марта, по постановлению ЦК была опубликована статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов», которая разъясняла политику партии в колхозном строительстве, «осуждала принудительные меры коллективизации» и предписывала необходимость срочного исправления допущенных ошибок и перегибов.

И только после того как натворили уже столько «ошибок и перегибов», что дальше уже ехать было некуда, Сталин вдруг тряхнулся и выступил. А 14 марта 1930 г. Центральный комитет принял постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении» и устранении ошибок и перегибов. И опять «ошибок и перегибов», а не преступлений!!! Ведь от этих «ошибок и перегибов» люди погибали! И вся вина за перегибы и ошибки, конечно же, была огульно переложена на местных работников. Но ведь все они действовали согласно полученным ими свыше директивам.

После сталинского выступления начали в ударном порядке подготавливать и создавать «материально-техническую базу для колхозного строительства». А где же все были раньше? С этого ведь и надо было начинать. А не тогда, когда перевернули жизнь миллионов людей. Почему же не создали ее до этого, ведь еще Ленин до своей смерти об этом предупреждал.

Ленин утверждал: «Самая трудная задача после завоевания пролетарской власти, это кооперирование мелких крестьянских хозяйств, и это МОЖНО разрешить только при помощи государственного и активного участия САМИХ КРЕСТЬЯН и ни в коем случае АДМИНИСТРАТИВНЫМИ мерами». — «Советское государство нужно улучшить и укрепить», — это тоже сказал Ленин. Ленин также подчеркнул, «что для поголовного участия населения в КООПЕРАЦИИ необходима ЦЕЛАЯ ЭПОХА…» И что для такой подготовки потребуются десятилетия и соответствующие МАТЕРИАЛЬНЫЕ БАЗЫ, а также определенный уровень КУЛЬТУРЫ. И что крестьянина необходимо переубедить не словами, а ПРАКТИЧЕСКИМИ примерами.

После статьи Сталина начали распадаться так называемые «бумажные колхозы». Из колхозов выписывались те, кто поверил этому сталинскому выступлению, и «головокружительный процент коллективизации» немного понизился. Но все это было только временно и к так называемым кулакам не имело никакого отношения.

Мне лично казалось, что выступление Сталина должно хоть как-то спасти положение. Но к чувству облегчения примешивалась досада за незаслуженную жестокость и несправедливость к крестьянам, которая так безрассудно исходила откуда-то сверху. Почему же раньше, до выступления Сталина, если даже я видела, что происходит что-то ужасное, никто, ну просто никто как будто этого не замечал? И вдруг Сталин заявил, что произошло головокружение от успехов. Каких успехов? Никаких успехов не было. Было упорное насилие и угрюмое сопротивление насилию. Люди понятия не имели, что с ними происходит, почему и зачем все это нужно. Это же была катастрофа! И все же, несмотря на все, где-то теплилась надежда, что, может быть, теперь все изменится к лучшему.

И никто не думал, я думаю, никто не хотел даже думать, что после этого послабления Сталин вдруг завернет гайки еще туже — и наступит еще более жестокое, более кровавое, более страшное для крестьян время. Но все так и произошло.

Сталин после своего мартовского выступления понял, что никакого «головокружения от успехов» и в помине не было и никаких колхозов — по существу, тоже еще не существовало, а были просто списки крестьянских хозяйств, из которых крестьяне, поверив Сталину, бросились выписываться. Тогда он потребовал с дьявольской настойчивостью немедленно принять новое постановление «О мерах по укреплению социалистической перестройки сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации, окончания проведения коллективизации в кратчайшие сроки, по борьбе с кулачеством и ликвидацией кулачества как класс».

По этому постановлению, так же как и раньше, обобществлению подлежало все: живой и мертвый инвентарь: мелкий скот, коровы, домашние птицы, овцы и даже домашняя утварь, и все это сгонялось в одну кучу. В административном порядке закрывались рынки, базары, церкви (которые в ударном порядке стали переоборудовать в клубы, кинозалы, а иногда в склады).